Любви не смотрят на тебя глаза,
Им невдомек, что ты ещё живой,
Заточена под мерзости коса,
И слышится не пение, а вой…
Опали свечи воском и огнём,
И сквозняки гуляют по церквам,
Подсох когда-то чистый водоём,
А в рай идут всегда по головам…
А в рай идут неверие храня,
И веру загоняя за предел,
Хранят себя, но тело – не броня,
Всевышний наш почти что винодел…
Пускай бегут и лица, и такси
По городам в безвременье лихом,
Не говорите с богом на фарси,
Он не был, вероятно, пастухом,
А между небесами и землёй
Есть истина, которая в душе,
Кто управляет лодкой, кто ладьёй
В надежде разгадать судьбы клише…
Но многослойность наших городов,
Где аллилуйя не всегда в чести,
Нам не даёт надежду на любовь,
Зажат и рай, и ад в одной горсти…
Белеет непредвзято горизонт
Туманом, непохожим ни на что,
Меняется погода, да и фронт,
А жизнь всегда, конечно, решето,
Сочится то ли миро то ль слеза,
Лаская мимолётностью своей
Тоску, лаская, плачут образа,
Дожди лелеют тишину полей…
А на груди награда за тоску,
Сердечная болезненная суть,
Вы приложите дуло к волоску,
И промахнётесь, в этом точно жуть
Всего того, что зиждется на – «да»,
Согласие – готовы ко всему?
Жаль давит жизнь – священная узда,
А смерть освобожденье посему,
Жаль не упасть, и, видно, до конца,
Стоять, лежать, надеяться – авось,
Вдруг пронесёт, и в жизни беглеца
Есть дерево, и есть последний гвоздь,
Забьют его... иль спалят к праху прах,
Нет выхода из этих тупиков,
Согласие лишь порождает страх,
А страх рождает таинство грехов…