Для Ирода танцует Саломея
и нагота мерцает, как опал,
тревожным пылом зажигая зал,
невидимые искры страсти сея.
Седой тетрарх, в блаженстве пламенея,
любой каприз исполнить обещал.
Глубин коварства даже он не знал -
О, времена! О, нравы в Иудее!
Заполучив кровавую награду,
утешить местью мать Иродиаду
под звуки флейт и гингр она идёт
чудовищно, красиво, безмятежно...
И голову Крестителя небрежно,
легко - как блюдо с фруктами - несёт.