А нам в новембре было хорошо.
Как дабл вэ слетали с кленов листья.
И прятались натруженные лица
в маршрутки набухающий крюшон.
Английский сдан. «Отличным» у тебя
мое «посредственно» отыграно с лихвою.
Мой репетитор, я горжусь тобою
и восхищаюсь, преданно любя.
Просила «пить!» стоячая вода,
а дерева в ответ просили «снега!».
И только ты, упавшая Омега,
сияла как последняя звезда.
Острожный воздух, стиснутый людьми,
зажатыми маршрутом и тревогой,
что никогда не кончится дорога
и никогда не высохнут дожди,
нас обжигал чужбинностью духов
и перегара, затхлостью печали,
которую пять человек качали
в овалах непроветренных голов.
Другие три пропахли суетой,
шесть – шопингом, а семеро – изменой.
Навстречу проносились то сирена,
то байка рев, то выхлоп мировой.
А мы в новембре, чуждые всему,
как будто не в маршрутке вовсе дело,
летели – то есть, это ты летела,
а я старался жить по твоему
закону, сочиненному тобой –
и за тобою вслед летел подранком.
… Нас не нашли в том месиве останков
на вираже дороги столбовой.