Кого бы ты в наш век престранный,
Назвать бы мог отрадно другом?
Того, с кем весело порой?
Или же песню, что так греет звуком?
А может тех, кто лишь, когда проблемы,
К тебе бегут скорей тебя спросить,
Прося решить их личную делему,
Им дать совет и словом подбодрить?
Быть может тех, кто рушит ожиданья,
Ломая жизнь твою и в пух и в прах,
Что после оскорблений ищут оправданья,
С поддельной искренностью в собственных словах?
А может ту, что ничего не просит,
А лишь даёт тебе всегда взамен:
Поддержку, радость и надежду,
Среди холодных, серых стен.
Быть может именно её?
Пульсирующую в висках,
Так душу согревающую сильно,
Когда внутри лишь горе и тоска?
Что никогда ни словом не обидит,
Ни попытается нарочно уколоть,
В глазах твоих отчаянье увидит,
Поможет страхи вместе побороть.
Мы не привыкли говорить, что она друг,
Как будто она в роли пустоты,
Но, расскажи, когда лишь мгла вокруг,
Не музыкой спасаешься ли ты?
Кого бы ты назвать сумел любимой?
Быть может ту, с кем счастлив иногда?
Или же ту, что так неповторимо,
Мелодией своею подбодрит всегда?
И словно руку
Тянет прямо к сердцу,
Помочь пытаясь снова, угодить.
Она способна отогреть те души,
Которые забыли как любить.
Она способна и поднять с колен,
И заложить в тебе уверенность и власть,
И, несмотря на твой характер скверный,
Простив, к твоим ногам припасть.
Она ведь, априори, мать Тереза,
Что помогает слабым и больным -
Больным в душе, у тех, кого внутри порезы
Кинжалом жизни были пронзены столь злым.