Работа у меня тяжёлая. Безуспешно сею разумное, доброе и вечное. На немецком языке. Хотя сейчас и на русском невозможно посеять. В том числе и потому, что сеятели никому не нужны и смешны в своих жалких потугах найти хоть какой-то отклик в закостеневших сердцах и душах.
В коридорах института кипит жизнь. Всем хорошо. Студенты делают вид, что учатся, преподаватели – что учат. Я тоже, поддавшись общей эйфории, ползу в свою аудиторию. Звонков нет – действительно, зачем они в образовательном учреждении? Зато есть картонные почётные грамоты за добросовестный труд и столь же почётный, не меняющийся годами грошовый оклад. Учитель же творец, вот он и должен, как все творцы, быть голодным. А то на сытый желудок начнёт неудачно творить. Хлопот не оберёшься.
Чувствую себя уставшей. Давит бессмысленность происходящего. А занятия ещё не начинались. Присаживаюсь на банкетку в коридоре. Хоть немного посидеть, чтобы лишнюю минуту не участвовать в этом театре абсурда. Мимо проходит незнакомая седовласая женщина. Пристально смотрит на меня и останавливается. «Здравствуйте!»
Невнятно бормочу ответное «Здравствуйте…» «Вы…?» Она называет мои фамилию, имя и отчество. «Да… Но откуда Вы знаете… Мы знакомы?» «Нет. Незнакомы.» Молча таращусь на неё. В тщетной попытке понять, что происходит, я напоминаю себе своих студентов – те тоже постоянно мучаются, пытаясь найти ответы на мои вопросы.
Женщина улыбается, глядя на мою растерянность. «Я когда-то работала вместе с Вашим папой в бюро переводов. Вы с ним похожи, как две капли воды. Он был светлый человек.»
Со дня папиной смерти прошло двадцать три года.