внутри
моей потрепанной метафизики,
там,
где вечные праздники,
где от прошлого
тошно,
у алкоголя
дерьмовый вкус
и вечно
играет
паршивый блюз —
ножом
по горлу,
дождем
по городу,
сединой в бороду,
бесом в ребро,
в этом
бессмысленном,
мертвом
пространстве
есть то,
что рубцует язвы:
в его середине
ярко и гулко
пульсирует
Имя.