Примиренье-то случилось,
только ран не сосчитать,
хоть недолго схватка длилась.
Не возникла бы опять!
Всех бойцов сложили рядом —
тысяч около пяти.
Не окинуть грустным взглядом —
реку слёз не перейти.
В полевых лечить условьях
Феофан давно привык,
но чтоб птичьего сословья
разом столько! Злой шутник
только мог придумать. Взялся
доктор с места и в карьер.
Отступать не собирался.
Капитан с него пример
брал, и Ксеня, и матросы,
и древнейшая Сова.
И Русалочка с подносом
успевала лишь едва
разносить ватрушки с мёдом
и целительный отвар.
«Мы должны спасти природу,
всех, кто мал совсем и стар», —
Феофан распорядился,
и работа началась:
кто с примочками носился,
кто тащил огромный таз.
Промывали боевые
раны чистою водой —
хорошо, не огневые…
Просто острый птичий бой.
Прижигали, бинтовали,
наложили сто лангет,
зашивали, гипсовали.
«Называется ланцет. —
Феофан учил матроса. —
Дай мне шовную иглу,
ну, конечно, не для троса.
Приготовьтесь, уколю».
И вводил шприцом лекарство,
утоляющее боль.
Нашатырь взведён на царство:
гасит обморок под ноль.
Но стояла сверхзадача:
нужен крыльев эшелон,
и не меньше. Как иначе
получить на взлёт талон?
Но создать-то их возможно
только в лучших мастерских.
И пропустит ли таможня?
Прецедентов никаких.
Совещались, совещались
с Феофаном Капитан…
На себя не полагались,
нужен был волшебный план.