Пятница, 26 июня 2015 года началась для меня в 4 часа утра в плацкартном вагоне поезда Москва-Барнаул. Как опытный путешественник, спокойно встал, безо всякой очереди не спеша умылся, почистил свои и без того блестящие зубки, заварил себе… нет, не всенародно любимый Доширак. К сожалению, моя половина, именуемая женой, не смогла в деревне его найти, парное молоко здесь – пожалуйста, натуральные яйца натуральной курицы вскормленной натуральным зерном без ГМО – пожалуйста… а Доширака нет, ибо это тьмутаракань. Пришлось заварить Биг Бон. Заварил две банки, объелся – теперь самое время поспать. И прилег, досматриваю сны, снисходительно сквозь приоткрытые щелочки глаз наблюдая за вдруг засуетившимися пассажирами – ни дать-ни взять – муравейник, разворошенный одним словом проводника: «Подъезжаем!».
Вышел. В Барнауле бывал много раз, но сегодня он меня просто поразил, как какой-то мегаполис. Огромное количество снующих во все стороны людей (и как они только не сталкиваются?), здания, уходящие в небеса, орущие таксисты, какие-то зазывалы: «Чемал! Куюс! На Кубу!» – есть чему удивиться после недели релакса в безлюдном месте.
Что же делать? Сосредоточился. Купил небольшой скромный, но неожиданный и очень нужный подарок для командирской семьи, а какой – не скажу, иначе все кинутся его дарить друг-другу и он уже не будет таким неожиданным. Пусть это останется тайной!
Затем крепко задумался, надо ли цветы или еще что. С одной стороны, вроде бы да, а с другой стороны, вроде бы что?.. Из раздумья меня вывел зазвонивший рюкзак. Ну, как всегда – в экстренных ситуациях затяжки рюкзака перепутались и завязались в мертвый узел. И разрезать невозможно, потому как мой замечательный ножичек дамасской стали надежно и глубоко спрятан там же, внутри, подальше от любопытных глаз. Ломая ногти, развязываю. (Света, будешь писать отчет – запиши эти сломанные ногти в пункт: травмы и пр.).
Перезваниваю Свете, она опытный администратор и сразу нападает: «Ты где? Что случилось? Почему не звонишь?» – и это вместо того, чтобы сказать что-нибудь типа: «Дорогой Иван, от имени всех алтайцев и по поручению руководства клуба мы рады тебя приветствовать на благословенной алтайской земле!» Ну, погоди ж ты…
Перехватываю инициативу: «Света, в чем дело? Я тут стою, озираюсь, ничего понять не могу. Где оркестр? Где девушки с цветами? Где ковровые дорожки? И где, наконец, официальные лица с торжественными речами?» – вот так… теперь можно продолжить переговоры. Внимательно выслушиваю инструкции, какие такси брать и куда ехать, и оказываюсь в компании Алексея и двух очаровательных девушек, двух и шести лет.
Уж мы самолетики делали, башни строили, и во все настольные игры проиграли, прям Монте-Карло какое-то. За мою терпеливость и незлобивость меня вылечили от всех болезней и в местном салоне красоты помыли мне лицо плохо промытой акварельной кисточкой и нарядили кучей каких-то обручей-заколочек-бантиков-бабочек, по всей голове, включая бороду. Надеюсь, папарацци поблизости не было.
Алексей скомандовал: «Пора!» и тем самым спас, просто вытащил из этого салона, потому как в воздухе уже витали идеи применить новейшие достижения в области женского вооружения в виде румян, помады и краски для век.
К этому времени народ подтянулся, уточнили план – где кого забрать и куда менеджеров салона красоты сдать, расселись по машинам и в путь. План был выполнен на отлично, если не считать одного нюанса.
Встреча в Бийске была назначена в неправильном месте – а именно там, где девушки не слишком аристократического поведения машут ручкой крутым дальнобойщикам. Санек, ничтоже сумняшеся, поставил на этом месте свою любимую машинку и углубился в детали изучения ароматной пиццы. Света, дабы не смущать Санька да и самой не пытаться разобраться в этих благоуханиях ,естественно, пошла погулять, причем, как была – в шортах. И очень удивилась столь насыщенному вниманию со стороны водил всех транспортных средств, какого никогда не добивались ни балерины больших и малых театров, ни гимнастки мировых цирковых арен. Когда же все разъяснилось – ну, Санек, я тебе не завидую… Это ж надо – так начальство подставить!
До Бийска я штурманил – сидел слева от водителя и подсказывал при обгоне, выполняя функцию перископа для праворульных машин – и это очень непросто быть простой железякой, очень напряженная работа, поэтому я сильно обрадовался, как только превратился в обычного пассажира, а Света заняла свое законное место.
Наступил полный релакс, я потихоньку отхлебывал что-то из бутылочки – уже смеркалось, и было не разобрать, что именно там было. Рядом со мной, на ее беду, оказалась очаровательная девушка – Наташа, которую я ошибочно принял за ребенка – наверное, это Ромина дочка, или Лехина, и принялся ее развлекать: «Вон видишь коровы – мууу…» Шучу, конечно. Девушке на вид было от силы лет семнадцать – господа, а вы в потемках, едва оправившись от напряженной ответственной работы и поприкладовавшись к бутылочке способны безошибочно определить возраст девушки, красавицы и спортсменки? Я рад за вас.
Девушка оказалась интеллигентной и хорошо воспитанной, такие девушки терпеливо выслушивают всех занудных белобородых посетителей во всех регистратурах мира. Вот и теперь, вместо того, чтобы одним словом оборвать всю эту болтовню, она ничем не выказывала никаких отрицательных эмоций и внимательно все выслушивала.
В эту огромную печь, если так образно обозначить нашу беседу, полетели поленья всех родов – сырые, сухие, осина, береза, сосна, ровные, сучковастые, – и печь, сначала дымила во все стороны, но потом постепенно разгорелась ровным гудящим огнем, наконец, пошла плавка – в глазах собеседницы появились искорки – и тогда дорога пролетела, как один миг.
Жаль, не взял с собой диктофон! Что же там было? Там было все – вербовка в тайные отряды, полеты во сне и наяву, торсионные поля, стирание памяти спецслужбами, и, наконец, – тайная вербовка для полета на Марс. Наша высокоинтелектуальная беседа была прервана самым неподобающим образом: штурман издал дикий крик, который немедленно репетовал весь экипаж – как обычно, на всякий случай. Огромная дикая сова вылетела прямо из-под колес машины. Нам просто повезло, что водитель проявил чудеса хладнокровности, никак не прореагировав ни на сову, ни на наши крики, а то бы лежать нам в кювете кверху колесами. Мы практически приехали. Было немного жаль, что виртуальное экспресс-путешествие по тайным закоулкам мира так бездарно закончилось. С другой стороны, ничего другого и быть и не могло, ибо маленькие девочки смело могут расчитывать на сказки с моей стороны, да еще может быть, на конфетки, и только то.
Дорогу нам преграждал импровизированный шлагбаум и предупреждающая надпись о денежом сборе за платную рыбалку. Рядом стояла избушка, однако ж хозяев этого чудного девайса найти не удалось ни в свете луны, ни с помощью фар. Помыкавшись во все стороны, и разозлившись, наконец, просто объехали этот шлагбаум, проехали подальше и встали на свободной площадке.
К этому времени дневной жар сменился ночным холодом, и все теплые вещи, что я еще и раздумывал – может не брать? – оказались весьма кстати.
Поставили палатки, поужинали. Санек оказался запасливым – его дрова нас здорово выручили. В этой местности дрова найти можно, конечно, но с определенными трудностями.
Все разбрелись по палаткам, а я, Санек, Света и Ира засиделись у костерка. Выпили пару котелков чая и рассказали бесчисленное количество всевозможных историй. Вместе с нами в соседней палатке, как оказалось, принудительно бодрствовала Олеся, однако проявила тактичность, и предпочла свою утреннюю головную боль нашему испорченному вечеру. Спасибо, Олеся, ты настоящий друг, и прости за доставленные неудобства!
Наконец, Света и Ира легли спать в спальниках прямо на улице, Санек ушел в машину. Я покрутился-покрутился, как-то неловко запнулся и свалился прямо на пенку, да так и уснул.
* * *
Суббота, 27 июня – проснулся едва начало светать. Что я сюда – спать приехал? Такая ляпота… птички поют, рыбки хвостами плещут, лодочки уключинами скрипят… эх, хорошо!
Наконец, взошло солнце, а около семи часов из платки вышел Алексей и принялся готовить чечевицу и ждать Рому. И то и другое удалось в полной мере, народ тем временем радостно проснулся, с улыбками на лицах умяли варево, быстренько покидали разные железяки по рюкзакам и выдвинулись на Бабырган.
Настроение было праздничное, пикниковое, погода солнечная, а гора маленькая. Сейчас вот быстренько на нее затопаем прям по тропиночке, где ходят женщины и дети, маленько по скалкам полазаем и в лагерь – шашлычок, то да се. А потому не брали никакого перекуса, да и воды взяли так, немного попить – тем более недалеко от вершины вода есть – зачем лишний груз тащить? По случаю лета мы с Лехой были в шортах, остальные зачем-то надели штаны.
Пятнадцать минут бодрого топанья по какой-то не очень накатанной колее привели нас к небольшому овражку, поросшего буйной порослью и погрузили на две секунды в глубокое раздумье, которое окончилось командой – да ну их, эти тропы, прем напрямую. И мы поперли. Трава местами была выше человеческого роста, потому как на улице лето, хватало и деревьев, ибо теоретическая зона границы леса была где-то на километр выше Бабыргана. Погода стояла ясная, солнышко ласково прогревало нас насквозь, оводы-пауты пели нам дифирамбы, оканчивающиеся неизменными хлопками, причем хлопали мы сами по себе и отнюдь не от восторга. Запрыгали по нехоженному крупному курумнику. Пересохший лишайник – жуткое дело, очень скользкий тип.
Отдельно отмечу наличие клещей. Меры принимали, но парочку все же сняли (наползание).
Вода быстро кончилась. Осталась небольшая бутылочка, так сказать, НЗ, для умирающих. Но мы уже почти залезли, вот они скалы! Сейчас поднимемся, отметимся, да и вода где-то здесь. Залезть непросто, шеф пошел сам в разведку. Сколько ни искали воду – великая сушь. Вот тебе и пикничок. Гм.
Наконец, примерно в полдень, залезли на вершину скалы. Шутливо воздеваю руки вверх с радостным выражением на лице – типа чуть ли не четырехтысячник взяли, и тут меня Света легонько постукивает по плечу – и показывает куда-то за спину. Оборачиваюсь. Вот те на! А вон те скалы явно выше… Фотаемся для проформы и топаем дальше.
Ищем тропу, и после каких-то броуновских блужданий все-таки выходим на подобие оной. Кажется, ведет совсем не туда, куда надо. Воды! Дайте воды! Воды тоже нет. Вот ведь засада. Пикниковое настроение кончилось, потому как если мы воду так и не найдем – не помрем, конечно, но радости уже будет мало.
Шеф, видимо, облазил все окрестные скалы и указывает нам точный путь. У Ромы включились инстинкты выживания, и он каким-то чутьем находит воду… Ура! Спасены! Счастливые, все пьют без меры. Отмечу, что источник воды это просто прискальная ямка, и она чистая – видимо, в этих условиях все начинают понимать простое правило – не мусори! Настроение восстанавливается. Но Бабырган свое взял, напомнил, что нельзя в горах расслабляться. Так и представляю, как некий седой великан хмыкает, пряча в усах веселую ухмылку.
На правильную вершину мы взошли в час с небольшим, и все были весьма рады. На вершине железный ящик, по виду напоминающий сейф, а внутри, как пачка разноцветных банкнот – записки, записки, записки. Есть и журнал посещений. Записываемся. Фотаемся.
Далее, по плану, скальные занятия – отработка лазания с верхней страховкой. Половина группы лазить уже не хочет. Шеф им обрисовывает круг задач в лагере и с миром отпускает.
Лазить не очень просто. Каждый демонстрирует свой уровень. Инна и Ира показывают мастерство. Да, пожалуй, надо тренироваться. Инна даже прошла такой маршрут, где, наверное, и человек-паук свалился бы.
В половине пятого отправляемся в лагерь. Мы только завтракали с утра чечевицей, и пили воду, а потому очень хочется кушать.
Идем по следу первой группы. В каком-то месте шеф, не согласный с трактовкой вопроса спуска с Бабыргана поворачивает, и мы прокладываем свою тропу, выходим на дорогу и по большой дуге возвращаемся в лагерь.
Там уже вовсю идет приготовление праздничного ужина, и нас просят наготовить дров для костра. Не могу устоять перед слабым полом, пилю, как могу. Подъезжает Саня из магазина, выкладывает покупки. Вдвоем с ним напилили дров почти на зимовку, испрашиваю разрешение на купание. Милостиво отпускают.
Прохожу к следующему рыбацкому помосту, и вижу картину маслом: оба Лехи и куда-то потерявшийся Рома сидят за столиком с пивом, причем Рома без трусов – видимо, для отпугивания прекрасного пола. Пиво не пьют,– чтобы пиво пили, такого я не видел. Сидят и просто смотрят.
«А! Вот где у нас вечеринка для взрослых дяденек!» – говорю. Меня окидывают взглядом, признают за взрослого дяденьку и приглашают в компанию. Купаюсь, присоединяюсь. Под пристальным взором Ромы отхлебываю немного целебного напитка. Вкус неожиданный, и лицо мое искажается гримасой по дурацкой привычке, которую приобрел после сеанса массового лечения зубов, когда мне объявили, что ни горячего-ни-холодного и т.д. Рома обижается. Рома, прости, я не нарочно!
Наконец, все собрались за столом. Шеф лично готовит шашлык, помогаю, как могу.
Света торжественно вручает справки о прохождении маршрута и публично благодарит за отчет. Меня захлестывают эмоции, обещаю залезть еще выше.
Шашлык хорош, уплетается за обе щеки. Девушки хотят ночной костер, а дров мало – на чем будем завтрак готовить? Эх, слаб я на слабый пол! Собираюсь, иду за дровами. Потенциальных дров полно, но вода стоит высокая и все они оказались в заболоченных местах. Пришлось идти далеко, на ручей. В лагерь я входил триумфатором, под апплодисменты.
Разожгли костер, пошли бесконечные разговоры. Мужики, выпившие пива, стали рассказывать смачные анекдоты, ну вот зачем, а? Девушки для приличия посмеялись, да и разбежались по палаткам.
Мы в том же составе завалились спать на улице – Света рядом с Ирой, и я, немного в стороне.
* * *
Воскресенье, 28 июня – день отъезда. Проснулся часа в четыре. Потихоньку развел костер, помыл бачки, мангальную решетку, да и все чашки заодно.
Вышло солнце, светит прямо в лицо Свете (простите за каламбур). Что же делать? Шуметь нельзя, в этом проблема. Потихоньку прилаживаю огромную пластиковую канистру рядом с ней, и довольный отхожу к костру. Но через пару минут канистра, установленная на кривое основание падает прямо на Светино лицо… О, ужас ужасный… Света, прости… Света довольно зло бьет кулачком по канистре. Вот же я растяпа.
Переварив неудачу, тихонько устанавливаю башню из двух канистр – но уже дальше. Ура, оно работает!
Ира переворачивается на другой бок и ее лицо оказывается под солнцем. Гм. Что же делать? Канистра осталась только одна.
Притаскиваю и укрепляю большую ветку, на ветку вешаю хобу. Грудь распирает инженерная гордость. Одно плохо – солнце, оказывается, движется довольно быстро, тень маленькая и приходится конструкцию постоянно поправлять.
За этим занятием меня и застает Алексей.
Варим гречку, чай.
Света всем рассказывает, как я в нее кидался ночью канистрами, но хвалит за помытую посуду. Отнекиваюсь, мол, и канистрами не кидался, и посуду не мыл. Никто моим отмазкам не верит, и веселятся вовсю.
Сворачиваем лагерь, грустно. Едем назад.
В Сростках на рынке покупаю большой леденец. Да, такого цирка они еще не видели. Предлагаю пустить его по кругу, как трубку мира, но все отказываются. Тогда сам его ем, ко всеобщему удовольствию. Никогда не думал, что простой леденец может вызвать столько эмоций.
Тут же прощаемся со Светой, Олесей и Лехой. На автовокзале прощаюсь с остальными. Очень жаль расставаться, но встретимся еще, верно?