С хрустом ломается мост между мной и вами.
Воздух сгустился над рытвинами и рвами:
Мы подпираем Вселенную головами,
Но до сих пор не верим, что так бывает.
Кто приведён под небо живой мишенью,
Болью в висках, сталью застывших шей –
Кто ещё встанет под микрофонный шелест,
Клочьями раздирая цензур манжет?
Рвите глазами салфетки у барной стойки.
Я – память, а память всегда неизбежно жестока.
Можете закрывать от меня окна,
Двери, но только сердце будет послушно:
Каждый из вас, сдавив в кулаке стопку,
Будет молчать и слушать.