За Вологдой где-то, за Тотьмой
(Леса высоки, как соборы)
Над клубом торчит колокольня,
И Леденка сбоку течет.
Сгибаясь от хохота, дети
Там учат, как правильно окать,
Столичного провинциала,
А провинциал - это я,
Чернявый, босой, шестилетний.
И я хохочу над собою.
А взрослые там не смеются -
Еще сорок третий идет.
И мама моя, молодая
Лихая и с новым наганом,
На взмыленной лошади мчится,
Юстиции лейтенант.
Там ели навечно, как звезды,
Верхушками впаяны в небо.
Медведь обирает малину.
Работает маслозавод.
И тетки (им лет по шестнадцать)
Сбивают чудесное масло.
На лошади масло увозят,
А тетки крапиву едят.
Война полыхает в России.
Один на селе и на свете
Я знаю про год сорок пятый.
Про год шестьдесят седьмой.
Я знаю про Хиросиму,
Я знаю про пятое марта,
Я знаю в лицо космонавтов
И будущих балерин.
Я знаю, когда отменят
Карточную систему,
Но я вовсю шепелявлю,
И кто же поверит мне?
Вон даже учитель безрукий
Не ведает сроков победы
(Хоть знает - погонят фрицев!)
Пацан, не смеши людей!
А старенькая почтальонша
Меж изб почерневших бродит
(Избы слегка приседают
От страха, завидев ее).
Простите мне, тетя Оля,
Что двадцать пять лет моя память
По Леденску
вас заставляет
Тяжелые письма носить.
1967 г.