У реки на опушке, у курчавой берёзки
Где цветы луговые пеленает трава,
Уронила кукушка кукушкины слёзки,
Прошептала кукушка колдовские слова.
По дубравам кружили трели птичьего бала,
Соловей надрывался, уходил в фа-мажор.
Свежесть летнего вечера, накануне Купала,
Остужала заката раскалённый костёр.
Проплывали венки по реке до рассвета,
На крутых берегах расцвели купыри,
И ныряла кукушка в пьянящее лето,
И любила кукушка всю ночь до зари.
И казалась простушкой в скромном сереньком платье,
И, казалось, расстаяла звонких глаз полынья.
Всё искала кукушка кукушкино счастье,
Позабыв о птенцах, не устроив жилья.
И от лунного света до рассвета как пьяная.
Только счастью с кукушкой куковать не с руки.
И оно улетело в далёкие страны,
Растворилось как в омуте одинокой реки.
Ой, глотала кукушка кукушкины слёзы,
Знать кукушкино счастье непросто забыть.
И взлетела над лесом, и ударилась оземь…
И плакучие ивы зарыдали навзрыд…
На Ивана Купалу, раз в году на рассвете,
Прилетят издалёка, пооставив дела,
На могилку кукушкину кукушкины дети,
Те, которых кукушка в подоле принесла.
Будет лес целовать их, завлекать ворожбою
В искромётное зарево купальских костров.
Где кукушкины слёзки всё дрожат над водою,
Неразгаданной тайной загаданных слов.