Мне кажется, в угольном доме
лежу я на чёрной соломе.
За хлипкой дощатою стенкой
рассеянно падает снег.
Мы были на той переменке
в столовке, и с улицы долго –
насмешливо, пристально, колко –
за нами следил человек.
Он тоже в реальности этой
и видит пейзаж неизменным,
его чёрно-белое лето,
и прямоугольник окна,
и серая пена сирени,
и пепельная ариетта
Снегурочки, а перемена –
такая большая – одна.
Узнать бы любовь по затылку, –
она ли стоит у витрины
за маковой булочкой, между
бетонных китовых усов,
но день зеленеет в бутылке,
и нет от него половины,
а всё, что на вырост — одежда,
и кантик на ней бирюзов.