Мы сегодня пьем. Опять много и опять с надрывом.
Говорим о морях.
То на дно готовы к чертям и рыбам,
То лишь бы не окарябаться.
И снова мы - в тупике/на распутье.
Рассылка вакансий - личное хобби,
Сериалы ночами - снотворные лучшие.
А кричим, что красивы. Что особенны.
Мы
Разучились быть никем в 20 лет.
Забывать календарь,
Вырываться из просмоленных грудных клеток,
Просить ударить.
Мечтать удрать.
Умолять ударить.
Мы всё те же беспалые,
Через все намазы ползем к нирване.
Молить лишь о том, чтобы спал и ел,
И безропотно умирать в ванне.
Не рано ли?
За что любить нас?
Не Каренины и не Анны,
Не чайки, не дворянской породы,
Жмет обувь, тюльпаны суют в переходах,
Эскалаторы приближают лица,
А мы и на то негодны,
Чтоб разглядеть черты и влюбиться.
Нас бы содой
- да до блеска,
Как столовое серебро,
Дорогое, но бесполезное.
А мы срисовываем с себя фрески,
По головам не стесняемся вброд.
Мы все пьем в панике развлечений,
Цитируем Булгакова про разруху,
Обнимаем сколько предплечий и плечей?
Целуем в очередное ухо.
А разруха
Так и осталась здесь в головах.
Глупо, увы и ах.
И кто возразит, что не потерянные,
Что не бьемся мотылями в двери?
Наш прах
Найдут рассеянным
В курительной смеси, забытой вере
и коротких стихах.