Анна с Вороньжи - счастье бабайка стырил, бабкина мама, значит, прабабка мне...Были у ней подарки - за жизнь четыре - это Вороньжа, не в романе, не в кине.
Первый: Терентий-батя привез лошадку, пряничный хвостик, сахарное седло. Вплоть до Святой субботы казалось сладко, звонко, подковно, яблочно и светло.
Был и второй: обручально кольцо от Гриши. Баяли бабы: шибко на водку лих. Как же не выйти - пропили...плачь потише...в сорок втором обменяла кольцо на жмых.
В пальцах сведенных - глянцевый хмель крушины, редькины думки, мох в избяных пазах. Третий подарок - шаль от вдовца Ишима. Сватался, мать сказала: не наш, казах. Шаль отдала обратно, Ишим скуластый сжег на Исети молча свою любовь. Целую ночь в проулке раскосо шастал, утром уехал, баяли, что в Азов.
Был и четвертый дар, и никто не отнял: черное солнце в небе сосновых стен. Черные круглые солнца - десятки, сотни. В Каменске было шесть или, может, семь. Радио дочке выдал начальник Саша, слушала Анна-Аннушка, не дыша: "Вот бы их видно было! Поют да пляшут...будто водички в засуху - из ковша, будто по сердцу гладят - тепло, утешно. Вот бы их видно было! Сапог, рука..."
Так и ушла - под песни во тьме кромешной. Короток век - а Родина велика.
Греет Вороньжу солнце свечным огарком. Анна ушла, а Родина все жива. Короток век...плывут в облаках подарки: кольца, платки, свидетельства и слова. Короток век...Господь в драгоценной ризе, в мирре и золоте тихо шепнет Петру: "Анне с Вороньжи завтра же - телевизор...Кем - не положено? Чтоб привезли к утру."