3.06.2015
Крадётся сквозь дубраву, шелестя,
Упруг его неугомонный ход.
Принюхался, усами шевеля,
Большой отважный сумеречный кот.
На ухе – шрам от давних потасовок,
И сипловат уже утробный рык.
А всё же он в душе ещё котёнок,
Что помнит мягкий матушкин язык.
У Лукоморья на ветвях дубовых
Лежит он часто, сам себе урча.
И часто о кору он точит когти,
Как будто коготь – острие меча.
Глаза прищурил, снова распахнул:
Он знает сладость чьей-то тонкой боли.
Но всех мышей вкусней тому коту
Таинственная, трепетная воля.