Любовь к истине – вот та нить Ариадны,
ведущая меня сквозь муки и гнев,
к истине неприкрашенной, непарадной,
на которую воет толпа, осатанев.
Назвать вещи своими жгучими именами,
открыть запрещённую изнанку ковра –
даже если земля горит под ногами:
к себе я тоже не буду добра.
Нет, в Багдаде не всё спокойно,
даже если стражники спят.
Как бы, проснувшись, он не выпустили обоймы
в ни в чём не повинных малых ребят.
Как бы друг твой не оказался Иудой –
тебя, беспамятного, предавшим врагу;
как бы ты вдруг не вышел занудой
орущим в истерике: «Я больше так не могу!» ...
Боже, я сама найду свою Истину –
открой мне, что есть спокойствие.
для меня это настолько таинственно,
что я поклонилась бы Тебе поясно.
А так ... Раз Его предали –
Значит, Он тоже человек.
Насильно Его воскресили.
Навязали Ему постыдный век,
когда именем Его клялись,
чёрное зло творили.
Разве Он - кроткий святой?
Он, гневно изгонявший торговцев из храма,
Он, смешавший вино с водой:
Он, как никогда и никто, упрямый?
Поверьте, я за Него, как никто другой –
но, когда клянутся именем Его,
не скрываю своей улыбки –
сколько можно прятаться за Его спиной?
Надо учиться самим отвечать
за собственные ошибки.