х х х
В городе, измученном полуденной жарой,
В городе, меняющим имена и лица,
В городе, пронзённом огненной стрелой,
В городе, зовущемся будто-бы столицей,
В городе плюющим смогом мне в лицо,
В городе зовущим, шатким, как трясина,
В городе, живущим на костях отцов
Пролетела жизни ровно половина.
В этой надоевшей суете и сне,
Неподвластном времени новом Вавилоне
Нету места снегу, солнцу и весне,
Суета одна на заводном пероне.
Вечно покупают, вечно продают –
От любви и ласки до вина и хлеба
Птицы даже летом песен не поют,
Серые гробницы от земли до неба.
Те же фараоны мёртвы лежат,
В тех же пирамидах нового Хеопса,
А над ними сверху вороны кружат
В скором предвкушеньи нового хаоса.
Посреди гранита и вокруг камней
Островки алеют маков и фиалок,
А пронзая рёвом огненных камней
Спицами сверкая едет катафалок
Чей-то жизни скучной завершая век,
Жизни непослушной став апофеозом,
Но неугомонный счастлив человек,
Опоённый этим приторным наркозом.
Я хотел проснуться, но не мог заснуть,
Настеж отворить кованые двери,
Но в груди налита ледяная ртуть,
Остаётся ждать, остаётся верить.
Верить, что когда-то с неба, не со дна
К нам придёт любовь, а не та отрава.
Пусть сердца согреет верою она,
Погасив костёр адского пожара.
Молнии сверкнула огненная плеть,
Освещая крыши и изгибы улиц.
Под дождём мы будем танцевать и петь,
Чтоб воскликнуть громко:
Мы уже проснулись!