W. H. Auden
Johnny
O the valley in the summer where I and my John
Beside the deep river would walk on and on
While the flowers at our feet and the birds up above
Argued so sweetly on reciprocal love,
And I leaned on his shoulder; 'O Johnny, let's play':
But he frowned like thunder and he went away.
O that Friday near Christmas as I well recall
When we went to the Charity Matinee Ball,
The floor was so smooth and the band was so loud
And Johnny so handsome I felt so proud;
'Squeeze me tighter, dear Johnny, let's dance till it's day':
But he frowned like thunder and he went away.
Shall I ever forget at the Grand Opera
When music poured out of each wonderful star?
Diamonds and pearls they hung dazzling down
Over each silver and golden silk gown;
'O John I'm in heaven,' I whispered to say:
But he frowned like thunder and he went away.
O but he was fair as a garden in flower,
As slender and tall as the great Eiffel Tower,
When the waltz throbbed out on the long promenade
O his eyes and his smile they went straight to my heart;
'O marry me, Johnny, I'll love and obey':
But he frowned like thunder and he went away.
O last night I dreamed of you, Johnny, my lover,
You'd the sun on one arm and the moon on the other,
The sea it was blue and the grass it was green,
Every star rattled a round tambourine;
Ten thousand miles deep in a pit there I lay:
But you frowned like thunder and you went away.
Уистен Хью Оден
Джонни
О, прекрасная долина, лето, я, жених мой Джон
У реки глубокой, тихой всё гуляли бы кругом.
А цветы, нас окружая, птицы, в облаке паря,
Друг с подружкой препирались, только зря.
Я к плечу его прижалась: «Джонни, милый, я не прочь!»
Он стал хмурым, словно туча, и бежал трусливо прочь.
О, а в пятницу, я помню, накануне Рождества
На балу у меценатов отмечали торжества.
Пол был ровно-ровно гладок, а оркестр заводной,
Джонни – так красив и манок и со мной!
«Стисни крепко, милый Джонни, танец наш, ещё не ночь!»
Он стал хмурым, словно туча, и бежал трусливо прочь.
Разве я забуду вечер: Джон мой в Оперу повёз,
Где мелодия звучала драгоценностями звёзд.
Жемчуга и бриллианты ослепляли красотой,
То серебряный шёлк платья зашуршал, то золотой:
«О, Джон, милый, я на небе! Мне так хочется, невмочь!»
Он стал хмурым, словно туча, и бежал трусливо прочь.
.......................
О, но был он непорочен, как весенний сад и пашня,
Стройный и такой высокий, словно Эйфелева Башня.
И когда свела нас вместе, переменчива, кадриль,
О!.. глаза его, улыбка – прямо в сердце… и убил!
«О, женись на мне, о, Джонни, и у нас родится дочь!»
Он стал хмурым, словно туча, и бежал трусливо прочь.
Прошлой ночью, о, любимый, о тебе я сон видала:
Ты луною был волшебной для меня, рассветом алым,
И трава – что изумруды, море – что аквамарин,
Звёзды страстно били в бубен – тамбурин.
Десять тысяч миль из бездны было мне не превозмочь:
Ты стал хмурым, словно туча, и бежал трусливо прочь.