***
Хореограф, любя бесконечно занозистый пол старой сцены, в приятном настроении вышла на середину и встала в шестую параллельную. Танцоры, уныло посматривая из партера на пустую сцену, ободрились и даже стали на 5-7 сантиметров выше, чем раньше. Стараясь донести все без слов, хореограф пристально посмотрела в самое сердце своей труппы и сделала такое движение, от которого эта толпа всколыхнулась и одобрительно, сладко и тихо запела. Начиналась репетиция. И всем было очень, очень приятно находиться вот здесь вот в этот самый час.
***
Хореограф, чувствуя беду, вернулась в класс перед тем, как уйти домой. У окна, непохоже мяукая, с глазами как у долгопята, стоял танцор Леша и тщетно притворялся случайно забежавшим в зал котом... Хореограф молча указала на раздевалку, дождалась Лешу, пока он менял любимую одежду на повседневную, и они вместе вышли из здания. Она понимала, что план был: тайно остаться на всю ночь и на всю субботу здесь, и танцевать до опупения. Этого никак невозможно было позволить, т.к. есть и пить в здании было нечего.
***
Хореограф, пребывая в плохом настроении, зашла в класс и включила свет. Притворяясь станками, несколько затравленных танцоров жались по периметру класса к стенам. Она решила "а и черт с вами" и, сжимая в кулаке чью-то изящную ключицу, стала старательно исполнять батман фондю под надрывные звуки фортепиано... День стал тянуться быстрее и плодотворнее.