А «русский» не национальность,
А образ мышленья такой:
Мы можем бить врагов нещадно
И пленным хлеб просунуть свой.*
Так было в июле в понедельник,
Войны шёл предпоследний год.
В сорок четвёртом битых немцев
В Москве увидел наш народ.
Понуро шли, негорделиво,
В асфальт, уткнув тяжёлый взгляд.
И слышали как на Садовом
Без злобы москвичи молчат.
Сдержав в своей груди рыдания
На них смотрели сотни глаз.
Беззвучно губы повторяли,-
Сюда не приглашали вас.
Живёшь в России, значит «русский»,
Нас не умеют различать:
Татарин ты или чувашин,
Умели б только понимать.
*Это малоизвестная история, когда во время марша пленных немцев по Москве одна женщина, минуя наш конвой, сунула в руки ничего не понимающему немцу буханку хлеба.*