Без семьи, без голоса, без денег
Через лес и степь я шла к зиме.
Был какой-то хмурый понедельник,
И то ли закат, то ли рассвет
Догорал, как крохотная свечка
В полумраке тлеет на столе;
Шерстяная старая овечка
Прижималась под пальто ко мне.
Женщина озябшая стояла,
Теребя сиреневую шаль,
Кто мы с ней, тогда она не знала,
Женщина - озябшая душа.
Падал снег на крыши и дороги,
На деревьях иней застывал,
И седая старая тревога
Шла к зиме за мною по пятам.
Шерстяная рваная овечка
Потерялась где-то – не найти!
В снег упало звонкое сердечко,
Вьюжной ночью сбив меня с пути.
Сквозь стекло мне виделись гримасы,
Нервные сплетенья тонких рук…
- Говорят, ты – бомж, - сказал бесстрастно,
Дверь захлопнув в ночь, мой старый друг.
Улыбнулась тихо и беспечно
Мне подруга давняя сквозь сон:
- Говорят, ты – тень… Уйди, исчезни!-
Написала крыльями ворон.
…Снегом занесенная избушка,
Кот у печки, крошки на столе,
Шерстяная детская игрушка,
Выцветший от зим и весен плед -
Дух лесной всему хозяин строгий,
Мы с ним коротаем январи,
Не тревожа сон его, к берлоге
Редко прилетают снегири.
Гостем на затерянных тропинках
Не решался быть давно никто:
Видели тут ведьму у калитки –
Женщину в сиреневом пальто.