На большой, неведомой равнине дом
Обнесен был мягким плющом.
А в тени дурмана-плюща
Век доживала устало скамья.
Чтоб не проснулась так рано листва.
Тихо, бесшумно скользила роса.
Слышен был где-то крик журавля.
С гомоном птиц ступала весна.
А на скамье той забытый платок,
Хранящий еще пьянящий поток.
Поток аромата хозяйки ушедшей.
В доме от счастья душою окрепшей.
Утро румяном будит дома,
Укрытых крылом дурмана плюща.
Сладко хозяйка спит, наполняясь,
Силами снов весеннего края.