выстрадав, ноты кидались на острость смычка
с воплями громче жертв, а чуть позже - насильника,
оплачивающего свою жизнь где-то на втором ладу,
объёмом боли заполняя не только деревянную коробку,
но и семя того плода,
с которого начался этот этюд.