Джон Китс
Фанни Брон
Окончен день, и чем был полон он:
Губ сладость, талии изгиб, груди тепло,
Слов нежность, слух дразнящий полутон,
Сиянье глаз и совершенство форм, — ушло.
Поблёкли краски нерасцветшего цветка,
Туманней пред глазами образ твой,
Не осязает боле томный стан рука,
И угасают голос, свет, рай мой!
Всё в неурочный час исчезло так,
Когда священной ночи волшебство
Благоуханную любовь вплетает в мрак,
Услад секретных пряча торжество.
Но службе по любви был день мой посвящён,
Мне за молитвы, пост дарован будет сон.
----------------------------------------
For Fanny Brawne
The day is gone, and all its sweets are gone!
Sweet voice, sweet lips, soft hand, and softer breast,
Warm breath, light whisper, tender semitone,
Bright eyes, accomplished shape, and lang’rous waist!
Faded the flower and all its budded charms,
Faded the sight of beauty from my eyes,
Faded the shape of beauty from my arms,
Faded the voice, warmth, whiteness, paradise!
Vanished unseasonably at shut of eve,
When the dusk holiday—or holinight—
Of fragrant-curtained love begins to weave
The woof of darkness thick, for hid delight;
But, as I’ve read love’s missal through today,
He’ll let me sleep, seeing I fast and pray.
—John Keats