И снова жизнь ногой кладбищенской,
Войной измотанной, дыханьем,
Тут смерть в свечении для нищенства,
И бегло, смутно для обмана!
Снарядов щебнем вытрамбованных,
Ржавея – жертв охраной ждущей,
Здесь пребывают стаи воронов,
Всё чаще там, где крика гуще!
Смычок взволнованно отброшенный,
Распятый стонущий и в скорби,
Кому-то жизнь слегка дарована,
А кто оставил только кости!
*.