- РОТА ПОДЪЁМ!!!
От интонации, с которой звучит эта команда, всё тело чем-то пронизывает, скорее всего иголками. Покалывание чувствует каждая клетка. Этот гунявый вой трудно с чем-либо сравнить. До сего времени Егор ничего подобного не слышал и вряд ли услышит потом. Скорее всего, окраска, чистота и громкость этих звуков пришли к нам из преисподней. Наверное, слуги нечистой силы именно так приглашают на раскалённую сковородку. Грешник, услышав эти ноты, вздрогнет и поймёт:лафа кончилась и больше никогда не вернётся. Мозг включает сознание, тело продолжает спать. Первые мысли, которые приходят в голову, этого не может быть, это слуховой мираж, мне это снится. Не могла ночь пролететь так быстро, я же только закрыл глаза.
-РОТА ПОДЪЁМ!!!
Нет, это не мираж. Солдат, пора вставать, у тебя сорок пять секунд, чтобы одеться. Придурок сержант наверняка будет держать горящую спичку. Наверное, на его часах нет секундной стрелки. Стараясь сгладить процесс пробуждения измученного, уставшего, невыспавшегося молодого организма, пытается шутить мозг. После второго призыва подняться с кровати… всё тоже покалывание, только сильнее. Рука тянется к табуретке. Усилием несколько тон Егор сжимает ножку у основания сидения. Круговым движение руки он бросает её в дневального. Чётко видит как она летит переворачиваясь в воздухе. Где-то на четвёртом обороте она влетает в источник шума, влетает именно той стороной, на которую садятся задом. Рот дневального расширяется и становится квадратным в ширину табуретки. Её ножки торчат в пространство, напоминая четырёх ствольную зенитную самоходную установку шилка. Со звуками включившегося электродвигателя дневальный запрокидывает голову. Короткая очередь пробивает крышу, щепки досок и осколки шифера дождём сыплются на пол казармы. Четыре трасса вгрызаются в небо. Они дырявят пролетающий мимо истребитель. Теперь его куски обшивки, как до этого щепки с крыши, падают на землю. Пилот возмущённый таким раскладом, смотрит через фонарь кабины на дневального с табуреткой. Дневальный смотрит на пилота через учинённые безобразия в крыши. Палец лётчика крутит у виска, губы с укором произносят монолог: «Экий ты дурень, и кто тебе только табуретку доверил, по своим стреляешь, и не какой ты не дневальный, а сто рублей убытку для нашего государства». Егор лёжа на кровати соглашается с пилотом, одобрительно кивая головой. Израненный истребитель ложится на крыло, входя в размашистый штопор над казармой. Последний виток штопора сносит остатки крыши. Разъярённая полуголая толпа с улюлюканьем и воплями «бей вредителей!» покидает разрушенную казарму. Пилот на фоне того, что было истребителем, встречает их в кожаном шлеме и с улыбкой в обратную сторону. От недоумения руки согнуты в локтях, ладошки повёрнуты в верх, они указывают на дневального. Внешний вид говорит без слов: «А я-то чего вам, вон он, табуретный всё сделал, я сверху видел». Стадо как по команде разворачивается на сто восемьдесят градусов. Задние, став первыми, двинулись на дневального. «Вы поосторожней с ним, он самолёт сломал», - дал ценный совет пилот в спину убегающим. Дневальному нечем крыть. Стволы табуретки предательски испускают струйки дыма, указывая на причастность к случившемуся. Дневальный в такой ситуации не хочет расставаться с мощным оружием. Стукнув одной рукой по ножке он предупреждает наступающих, другой рукой указывает на лежащего Егора, мол он меня таким сделал. Кровать Егора окружают кричащие, строящие гримасы, машущие конечностями сослуживцы. Бейте братцы колотите меня, ругайте. Что хотел я сделал. Моему счастью нет предела. Я больше никогда не услышу этот истошный крик «РОТА ПОДЪЁМ!!!»
Кровать скрипнула пружинами, Егор Ванькой-встанькой сел по центру, поставив ноги на пол. С просони хлопнул себя по коленям, из уст посыпалось нытливое бормотание. Да чтож такое, дневной кошмар сменяется ночным, ночной дневным. Уже и не разобрать где быль, где небыль. Он бы ещё долго возмущался на эту тему но сжатое до предела утреннее время диктует свои правила, задавая ритм на весь день. Форма одежды номер два! Выходи на построение! С быстротой фокусника советский солдат принимает любое по команде обличие, пулей летит из казармы в строй, сшибая друг друга в проходе.