Она пришла устраиваться после обеда. Затрапезная кепочка на голове и полинявшие джинсы.
- Я готова на любую грязную работу - мыть, подтирать, убирать, таскать…
Старший санитар покрутил окурок и выбросил в мусорное ведро.
- Негром значит?.. Клиенты могут весить много. К тому же запахи, не каждый сможет привыкнуть.
- Я хочу работать. Здесь.
Он хотел отказать, но взглянул в ее лицо и промолчал.
На следующий день девушка пришла снова.
- Будешь ночником - ночным санитаром. Что это такое? По сути это сторож. Привезли труп, приняла, оформила, записала и дальше спать. А там посмотрим. Рабочее место содержи в чистоте, ники не перепутай.
- Ники?..
- Бирки на трупах.
Специфический запах морга не вызвал в ней никаких эмоций, ровно как и трупы. Стеллажи… стеллажи…
- Вот послушай, - к ней подсел санитар, - как-то привезли нам ногу – сразу после операции. Завернули, упаковали и привезли на тележке. Ну, я и говорю: чё принесли? Они: ногу... а я такой: все руки да ноги, когда целиком носить будете? Смешно, правда?
Санитар хмыкнул и вдруг сразу, без перехода спросил:
- Зачем сюда пришла работать? Ты даже не с медицинского.
Ей хотелось ответить: чтобы привыкнуть к смерти.
Но она промолчала. Произнесенное вслух, все теряло силу, превращаясь во что-то театральное: как посыпания пудрой дрябнущих щек стареющей примы.
Тело лежало в морге невостребованным. Его прозвали безродным и уже собрались отправить в Лианозовоское трупохранилище.
Неожиданно, ей стало жаль, что тело увезут. Она привыкла общаться с ним. Про себя. Ей было все равно, кем оно было при жизни, что из себя представляло и кого любило. Сейчас это был ее молчаливый собеседник.
Не привязывайся к трупам – сделала она про себя заметку, когда тело увезли.
И пришла тоска, словно по живому человеку.
Это ощущение накатывало в ней не сразу, исподволь прокрадывалось внутрь, как мышь, день за днем прогрызающая дырку в стене.
Ощущение, когда едешь в авто и вдруг хочется резко и безо всяких предпосылок – слететь с моста. Чтоб сразу. Чтоб насмерть. Перестаешь бояться за себя и близких. Замораживаешься изнутри.
Если бы в один из таких дней у нее загорелся дом, она осталась бы внутри и, объятая пламенем, продолжила заниматься рутинной работой.
- Знаешь, как я хотела бы умереть? - обратилась она к очередной мертвой собеседнице, - Погрузиться в зыбучее, раскаленное нутро песков, оставшись для всех «пропавшей без вести». А однажды, когда ветер разметает песочную могилу, выйти на поверхность, белея отшлифованной костью.
Ее рука дрогнула и коснулась волос трупа. А ведь умершей столько же лет...
- Ты совсем не хотела умирать, правда? Кто-то там, на верху, распорядился иначе, – неожиданно для себя самой она почувствовала горячие капли на лице и решила, что глупее, чем планировать собственную смерть, только разговаривать с трупами.
А еще подумала, что когда заморозка перестает действовать, и душа оттаивает – это больно, черт возьми, это очень больно.
Она знала, что будет делать в следующие полчаса: переоденется, пойдет домой и встанет под душ.
И впервые за долгое время ей захочется жить.