(Предисловие к книге Игоря Безрука "Превратности судьбы" Киев,Изд."Друкарский двор Олега Фёдорова"-2015г.)
В одном из писем к Жорж Санд Флобер признался: «А ведь я вовсе не делаю того, что хочу. Потому что сюжет не выбираешь, он навязывается сам. Найду ли я когда-нибудь поистине свой? Свалится ли на меня с неба мысль, отвечающая моему нраву?»…
Может показаться, что именитый француз XIX в., которого теоретики не случайно причислили к основоположникам искусства современной прозы, пытается снять с себя ответственность за созданные им произведения, ссылаясь на метафизическую непредсказуемость творческого процесса.
На самом деле мы наблюдаем невольную подмену понятий «сюжета» и «темы»… Часто понятия эти отождествляют, но есть некоторая разделяющая их тональность . Художественное оформление ряда событий или то, что мы называем сюжетом, — художник творит на фоне определённой темы: войны, насилия, жестокости, мира, любви, созидания, космоса, и т.д. и т.п…
Тема, как «умопостижимая сущность» или «Стихия» приходит... и уходит, не обнаружив в душе автора соответствующего ей нравственного подкрепления. «Подобное притягивается подобным»!.. Уже античным мудрецам был известен этот Великий Герметический Принцип.
К разговору о книге «Превратности судьбы» автора из российской глубинки, нашего современника, Игоря Безрука я не случайно подошёл издалека. Причина тому: повествование, которое не вошло в настоящий сборник прозаических историй, но с которого началось моё знакомство с творчеством ивановского литератора.
Рассказ «Обезьяньи мозги» сподобил меня, как читателя, ложкой дёгтя вместо порции свежих ощущений. Фантомный след экзотической идеи до сих пор запечатлён в мозгу, наряду с досадой и сожалением… Первое дурное впечатление прилипчиво!..
Тут впору вспомнить «раздумывания» Константина Федина «о природе ошибок писателя»… Он выделял две основные причины, на его взгляд, мешающие художнику: «Первая причина – это разрыв между замыслом и выбранным материалом. Вторая – это изумлённость перед встреченным случаем и неумением установить её место в жизни». «Всякое бывает в жизни, — иронизирует мастер, но задача художника в том, как соединить это всякое! Нельзя забивать себя и читателя одними ужасами».
Странным было бы не согласиться с логикой «раздумываний» известного романиста, критика и публициста советского периода.
Однако, справедливости ради, усомнимся в способности старых риторик предотвращать новые ошибки… Талант художника внутренне противоречив по своей природе, ибо не может проявить себя иначе, как через форму и содержание. Фигурально выражаясь: талант всегда находится на границе столкновения косного и живого, плотного и тонкого… Развиваясь, он, безусловно обречён на бесконечную череду испытаний, ошибок, срывов, падений и взлётов…
Художник познаёт мир путём построения моделей. В моделях, созданных художником отражён духовный облик их творца, и таким образом внутреннее постигается через внешнее.
У Игоря Безрука постижение внутреннего подчинено идее самосохранения и самоидентичности. Литература для писателя – инструмент для реализации этой идеи, средство творить самого себя и выражать самого себя.
Сходную методику психоделического нравственного очищения, в чистом её виде, можно наблюдать у Гоголя… Гениальный «вечный ученик» умышленно наделял своих литературных героев низменными свойствами собственной персоны, и, обнажая публично врождённые язвы противного естеству характера, избавлялся от них, перерождаясь…
Путь становления Игоря Безрука, как писателя, тернист, и типичен для творческой личности, попавшей в полосу общественных неурядиц на ныне уже постсоветском пространстве в конце 80-х – 90-х гг. прошлого века. В драматических коллизиях модернизации социально-экономической среды обитания и деформации привычных устоев и норм общественной жизни трудно вписаться в границы смутной общественной идеи, выискивая новые возможности к подлинно человеческому существованию. Процесс интенсивного общественного расслоения не только истощает физические и моральные силы законопослушной личности, но и меняет вектор направления её усилий в сторону наиболее для неё оптимального выхода из нравственного тупика: внешняя или внутренняя эмиграция, проявления эскапизма с элементами деградации и эпатажа, переоценка культурологического ряда ценностей и мировоззренческих установок…
Художника иногда можно сравнить с бывалым солдатом из сказки Андерсена «Огниво». Он не остановится перед возможностью проникнуть и в мрачное подземелье через дупло старого дерева в поисках скрытых сокровищ с мечтой вернуть себе утраченную иллюзию возможности счастья… и, если надо , — даже в самое царство мёртвых…
В прозе Игоря Безрука явственно слышны интонации авторского погружения в область древних, консервативных инстинктов людской сущности… в область бессознательного. В попытке своего искусства сделать бессознательное сознательным, художник не минует и стадию гротеска… Замечательный пример этому можно наблюдать в рассказах «Берендей», «Счастливый билет», «Призрак из прошлого»… Гротеск объединяет элементы обычного восприятия и утопии, не замещающих друг друга, но усиливающих до нового видения привычное…
Технология соотношения формального и содержательного, судя по целому ряду рассказов, писателю известна, но иногда нарушается им вследствие акцентированной, несколько завышенной ставки на психологизм… В результате этой искусственности диалоги литературных героев — силовые сюжетные линии всей структуры повествования, ослабляются, затягиваются и провисают… Особенно обнаруживает себя такая слабость в повествованиях, где сюжетное разнообразие ограничено перипетиями традиционного любовного треугольника — « И был вечер, и было утро», «Сашенька»… В то же время в рассказанной истории о «Бабе Насте» нельзя обойти вниманием отменный вкус автора, его осведомлённость в области тонких психологических нюансов человеческого поведения в экстремальных ситуациях… и его несомненную способность, как художника, композиционно точно и безошибочно вовремя завершить повествование на сильной высокой ноте. Прекрасно развёрнут образ несостоявшегося валютчика в рассказе «Наваждение». Сюжетная линия обрывается интригующе неожиданно и сильно, так же, как это и происходит нередко в жизни людей, занимающихся не своим делом, но одержимых страстью к наживе.
Забавность характеристики литературного персонажа у Безрука может проистекать из стилистической ошибки, но, как ни удивительно, — при этом сохраняется и жизненность образа, и занимательность ситуации. Так, например, в рассказе « Берендей», писатель отмечает «выпавшие изо рта губы» у своего героя… Это типичный плеаназм – оборот, при котором происходит дублирование некоторых элементов смысла сказанного… Известно ведь, что губы являются составной частью рта… Они могут быть отвисшими, но никак не выпавшими... «изо рта».
У Игоря Безрука серьёзная жизненная школа и хороший трамплин для достижения новых высот в искусстве художественного слова. Поэтические интонации тонкого лирика, не образовавшие ещё, может быть, твёрдой почвы для самостоятельного жанра, и скрытые, вероятно до поры до времени – уже слышны. Благодаря им прозаическая строка писателя достаточно напряжена и звучит во всё более расширяющемся диапазоне своих возможностей.
«Литература, – пишет пятидесятилетний прозаик в своей биографии, – подпитывает меня до сих пор, не давая опуститься и захиреть в нашем непредсказуемом мире»… Кто-то сочтёт это признание за утончённое кокетство… На самом деле – это всего лишь автобиографическое свидетельство полноценной жизни!
Виталий СВИРИДОВ
член Межрегионального союза писателей,
лауреат литературных премий им. Б.Л. Горбатова, им. Вл. Даля, им. Вл Гринчукова