Вот, собственно, тебе и вся любовь.
Едва взойдет на безымянном пальце
до Троицы и канет за Покров,
и только спицы в руки
или пяльцы.
Запавших глаз мутнеющий рассол
еще разбавят заревом перченым.
А день прошел,
и год,
и век прошел,
невидимо, неслышимо,
никчемно.
Прости ей, аще словом согреши
или молчаньем,
брошенным на ветер.
Ломая спицы и карандаши,
как будто вовсе не жила на свете.