Я учила её ходить, говорить, улыбаться в любое время.
Я растила себе дублёра – любимую гейшу в твоём гареме.
Поправляла причёску, оттачивала жесты,
а потом пригляделась и ахнула – совершенство!
Невозможно поверить – но она оказалась впору.
Я носила её,как костюм, если тянуло забиться в нору.
Под кокетливый смех погружалась в густое чрево
и сворачивалась клубком под ребром безотказной Евы.
Мир погиб с первым звоном упавшей в окно тарелки
(то ли схемы сгорели – то ли кончились батарейки).
С той поры как будто и впрямь закатилось солнце:
ты всё смотришь в глаза и ждёшь, что она вернётся.
Без неё нам обоим сегодня совсем уж худо.
Я не стану такой – не тяну, не хочу, не буду...
Но сжимаешь в тисках, паладин бесконечной грусти,
и никак, никак меня не отпустишь.