В довоенной усадьбе
Изрешечены стены,
И зияет воронка
Как могильный провал
Там, где был палисадник
И просторные сени,
И ликуют вороны
На хозяйских правах.
Взвод тут будет недолго –
Отдохнут, да и дальше -
Бить фашистское войско:
«Кто же, если не мы?»
Вдруг: «То что же? Рояль ли?»,
И он сел, совсем мальчик,
Зовут, кажется, Вовка,
Родом из Костромы.
И он сел, и взмахнули
К небесам, с облаками,
Журавли-его руки
От войны и огня.
И солдаты взгрустнули:
Кто о старенькой маме,
Кто - далёкой подруге:
Ждет? Дождется ль меня?
И по клавиатуре,
Как листва, шелестели
Вальсы Брамса и Глинки,
Как их помнил без нот.
Были клавиши черны,
Были клавиши белы,
Как старинные снимки,
Как немое кино.
То взовьются ввысь в танце,
То на сердце застынут,
То как буйные травы
Зацветают в жнивьё.
Раненый лейтенантик
Стонет: «Мне б до Хатыни,
По весне дом я справил,
И невесту привёл».
Ему в звуках сонаты -
Шум родных тополей и
Те прозрачные росы
Под весенним окном.
И застыли солдаты,
И душою болеют,
И смолят папироски,
И молчат о своём.
(10-11 мая 2015, Казань-Москва)