Посреди сероглазых, скользких и прочных скал,
посреди океанской мути и диких волн
я склонился над тем, что вечно в себе искал,
я склонился над тем, что поздно в себе нашёл;
я упал на колени, хрипло крича навзрыд,
но навряд ли хоть кто-то слышал мой жалкий плач,
потому что вокруг лишь соль да молчанье рыб.
...Сам себе я судья сегодня и сам - палач;
я рассёк заострённым камнем грудную гладь,
из-под рёбер я с корнем вырвал всё то, что мне
не давало свободно жить и легко дышать;
и чернильное небо стало чуть-чуть ясней,
океанские волны пеной зашлись, шипя,
и попятились в сумрак ила, лишившись сил.
Я нащупал рукою нечто внутри себя,
я нащупал, схватил и выдернул.
и убил.
...Я склонился над мёртвым тельцем любви своей,
я рыдал и руками гальку, безумный, рыл;
посреди океана с плачем косых дождей
хоронил я любовь в темнейшей из всех могил.
Но истёк наконец-то горестной бури срок,
и не вынесло солнце мглистых своих оков.
Я вложил напоследок в руку её цветок
и засыпал могилу пеплом
своих стихов.