сегодня ничего, антракт:
от ритма и от рифм не получаю писем.
закат,
сажусь под кипарис во флисе,
и воздаю хвалу лаванде и мелиссе,
и развожу древесный свой очаг.
случалось, раньше разводил на похвалу зевак,
но нынче на цветочном поле уж не счесть залысин,
и нюх мой лисий выцвел да иссяк.
так выцветают дни монастырей,
кассеты Джо, советские актрисы
(а те, что были всех красивей и белей,
на этом месте рассыпаются, как бисер),
так выцветает небо в октябре.
так выцветают школьные страницы чисел.
я проедаю плешь в своём ядре,
я – мысль.
и я хотел бы так идти чрез камыши,
чрез трепет трав, чрез вересковы пущи,
и вслушиваться в монолог своей души,
и говорить единственно с природой всемогущей,
но без людей и мысль моя нема,
и не заточены мои карандаши…
приди ко мне, возьми меня, тюрьма,
души.
круши мой хрупкий без того покой,
гадай со мною на кофейной гуще.
пиши со мной, пиши моей рукой,
о, милый
человек мимоидущий!
я буду жечь нутро на алтаре -
как дань тому, что я вообще жива:
не блекнуть, нет, не увядать - гореть!
здесь не антракт,
здесь новая глава.