Наверно, вот так рождался Бессмертный полк...
…и весь послужной мой список –
Родился. Женился. Фронт.
И где-то в болотах Пинских
в атаку встал во весь рост.
Билет комсомольский в дырах,
и в песнях теперь поют,
как родину и полмира
я в том защитил бою.
О подвиге – день и место –
ушли наградные листы,
я был удостоен посмертно
тогда Золотой Звезды.
На целую жизнь обкраден!
Но зря ликовал фашист,
ведь мне, как бонус к награде
вручили вторую жизнь.
Пришла бумажка для близких,
тихонько в дверь постучась:
«Зачислен навечно в списки…»
Министр. Подпись. Печать.
В родимой деревне – вечер,
там – свет в знакомом окне,
а я – зачислен навечно,
и дембель не светит мне.
И на вечерней поверке
выкликнет старшина
в пику ликующей смерти
таких, как я, имена.
И скажет правофланговый,
статист в жестокой игре,
добавив металла в голос,
что «рядовой имярек…
вступив с немецко-фашистски…
погиб… защищая… в бою…»
И мертвый я – обелиском
на правом фланге стою.
Давно отплакали вдовы,
а я – доныне в строю,
все так же – правофланговым
страну защищаю свою.
Уходят солдаты на дембель,
сполна отдавши свой долг,
а мне – на часок, на день бы,
туда, на родной порог…
Там, может быть, светит солнце,
а, может быть, хлещет дождь,
там свечку зажжет у иконки
моя постаревшая дочь.
Напомню в окошко стуком:
«Я жив! Я с вами! Я здесь!» —
без деда выросшим внукам,
что вдвое старше, чем дед.
В дому, на почетном месте,
мой правнук – такой пострел! –
в старинной рамке повесит
прадедовский портрет.
Колышутся в праздник флаги,
и жить нам еще, пока
застыли на правом фланге
погибших солдат войска.