Уютен мир домашнего божка,
Живущего в обшарпанном комоде:
Ему чуланный полумрак угоден…
Он вечность пьет из белого горшка
С отбитым краем, заедая хлеб
Мгновений – тишиною запустенья,
И сумрака таинственные тени
Разложены, как вещи на столе.
Здесь пахнет базиликом, чабрецом,
Ненужное соседствует с полезным,
И в медный век вживается железный,
Как сеть морщин в прекрасное лицо.