Я так изнутри хрупка, как будто я из стекляруса:
синего, голубого, с небольшим вкраплением чёрного.
В него бы – твоя рука, и по ключицам – ярусом.
Но рядом нет никого, нет даже кота учёного,
чтоб песнь завести баюльную, сказочку рассказать,
чтоб с вечера до утра, и сразу – с утра до ночи.
И длинную-длинную нить, не торопясь, связать
из синих, и голубых, и чёрных... И, между прочим,
не слышать, не видеть, не знать, никогда и не замечать,
как хрупко всё то, что под пальцами на груди и у шеи,
как больно ходить, смеяться и пытаться дышать,
всегда, когда ты не со мной, даже если ты и не с нею.