Это заключительная часть моего юбилейного стихотворения "Три тоста", полный текст которого можно прочитать, перейдя по ссылкам
http://www.stihi.ru/2018/08/24/6955 - вступительная речь юбиляра,
http://www.stihi.ru/2018/08/24/6977 - сын врага народа, 1-й тост - за родителей,
http://www.stihi.ru/2018/08/24/7017 - в раю, 2-й тост - за советскую медицину,
- 3 -
Что ж, коль не утомил я Вас,
Пока запал мой не угас,
Я вновь продолжу свой рассказ,
Ведь он ещё почти в начале;
Посмотрим, что там будет дале…
Там — вновь лихие времена!
Вдруг слово страшное — война! —
Пришло к нам, словно вой гиены;
Казалось, что гудели стены,
Потом узнал я — гул сирены,
Сигнал “воздушная тревога”;
О, как с тех пор их было много!
Под вечер каждый день налёты,
Гудят чужие самолёты;
И нас, спасая от беды,
Выносят каждый раз в сады,
Что у подножия горы.
Налёт, отбой, опять налёт —
И нас таскают взад-вперёд.
А нас так много! Персонал
Из сил уж выбился, устал.
Тогда-то я не понимал…
Крым обречён.
И вот уж нас —
На пароход, и на Кавказ.
Приют наш новый — Теберда.
Но от войны нам — никуда,
И в Теберду пришла беда.
Я на войне не воевал —
И болен был и был я мал,
Но страшный лик её узнал.
Нас посетила смерть однажды,
Узнал я голод, муки жажды:
Врачи, медсёстры, даже няни —
Все пропадали где-то днями
И появлялись лишь ночами.
Кормили нас и обмывали,
Бельё меняли, пить давали,
Но ничего не объясняли…
Их немцы рвы копать гоняли
Для нас… потом уж нам сказали.
Ещё одно нас удивляло:
Вдруг кое-кто из персонала
Повязку чёрную надел.
Никто сказать нам не хотел,
Зачем там чёрная звезда?
Мы не видали никогда:
Не пять, а шесть у ней лучей!
Какой-то тайный знак? Но чей?
Потом нам это объяснили:
Евреев немцы так клеймили.
Потом не стало их совсем…
И тут нам стало страшно всем.
Фашист однажды приходил,
В блокнот свой что-то заносил.
В палаты он не заходил,
Стоял в дверях, боясь заразы,
Обшаривал нас цепким глазом.
У нас в палате — печь. За печкой,
В углу — укромное местечко.
Там дядя прятался от немцев,
А в топке — радио за дверцей;
Он по ночам с ним колдовал,
Писал, кому-то отдавал.
Фашист его не увидал.
Мы на фашиста всё глядели,
Сначала верить не хотели:
Он был красивый! В самом деле!
И вот — ни капельки не страшный,
А на груди — орел был красный!
А свастика в когтях орла,
Не помню уж, какой была.
Лежим недвижно мы в палате
К своим прикованы кроватям,
Но проникает к нам война
Пальбой зениток из окна,
И речь немецкая слышна.
Внизу, под нашими стенами
Фашисты, прикрываясь нами,
Свои зенитки разместили;
По нашим самолётам били,
Но наши нас не разбомбили.
У нас тянулось время долго,
А где-то далеко, за Волгой,
В Сибири, в кузницах Урала
Россия силы собирала,
Победный меч страна ковала.
И, наконец, готов тот меч!
И стал врагов он бить и сечь!
И начал путь Победы долгий
От матушки-реки, от Волги.
И, не успев прикончить нас,
Враги покинули Кавказ.
От лени или неуменья
(И надо ли — вот в чём сомненья),
Но изложить все впечатленья,
Я здесь, пожалуй, не смогу,
Хоть я у времени в долгу.
Сокрытые, в полузабвеньи,
Воспоминанья-впечатленья
От тех военных долгих дней
Хранятся в памяти моей —
Тяжёлых, страшных и курьёзных…
Но день настал —
и в краснозвёздных
Фуражках к нам приходят гости!
А мы — прикрыты кожей кости —
В чём только держатся душонки…
И вот — обед: суп из тушёнки,
Котлета, и омлет яичный,
И ломтик крохотный —
пшеничный!
Нам! В первый день! Такой обед!
Военным дел важнее нет?
А хлеб тот вкусен, мягок, бел —
Как вспомню — кажется не ел
За эти долгие года
Вкуснее хлеба никогда!
Вернула к жизни нас еда…
Я этот — третий — главный тост
Хочу, поднявшись в полный рост,
Провозгласить за тот Народ,
Что вынес тысячи невзгод,
И в жесточайшей битве спас
Отчизну-Родину и нас,
Но ныне предан и угас…
Июль 2004