Эта тёмная кровь на белом
словно съела остаток дня.
И мужик по асфальту мелом
обрисовывает меня.
И зачем-то несут носилки,
скорой помощи слышен вой.
На висках пульсируют жилки.
Весь в салатовом сел конвой.
Лампы. Стол. Почему-то - холод.
И в огромную щель провал.
Будто мир пополам расколот -
только я не туда попал.
И ответ на вопрос тревожный,
слышу я, как из-под земли:
«Вы простите нас, если можно,
мы ведь сделали, что могли.»
Ухожу от них по тоннелю -
впереди ослепляющий свет.
Очень жаль: на новой неделе
мне б исполнилось тридцать лет...