L’HOMME APPROXIMATIF
Часть XI
что за бесцеремонный храп тут заполняет сумрак
на рубеже расплёскиваемого среди ангелов безмолвья
по пышной вышитой равнине я бреду
что в сердце простирается твоём растроганном волненьями
и победившем в череде солнцестояний горделив один как перст
поверх туники девы плиссирован факел
страшится наготы земной
лавины шёлка льёт орган на фрески туч
из кризисов и своды бурею пронзает
вулкана глубже вздох
звуков любви столь бурной разгружает сеть
туда где высота взята величественен вздох
но смертью мечен на тимпан взбирается и исчезает
супружество небесной тверди свежим взглядом сад
там где утолена кимвалов жажда медальон из влаги пресной
на добрых утр устах заждавшихся падения изогнутой ночи
бровь мирозданья испускает дух варган тень
осы жужжащей талию вспахавши косит
под солнцем масленым растенье вправе в шестернях вращаться
сменяющихся жизней и смертей заполоняющих пространство до краёв бессвязности
парализован пруд рассыпанными омутами шума
и горстка листьев горстка трупов проплывает в гуще транса
где ангельские фазы те что спят не дотянувшись к свету
щеколда грёз захлопнула свою пасть на галёрках человечьих
и ветерок в саду уж больше не сорочка для лапчатки
доченька
внезапно тяжкая напасть и святотатство вторглись в нашу жизнь
останков мелкие клочки с костей срывая наших
срывая воды с петель раковин архипелага и портовый
бес тетрадь в которой лист к листу волна к волне
литаниями письменами и рассудком заполняет
отшвыривает солнце в море битых окон звон
ночь появления на свет личинок суматоха ночь
в смятенье нашем на прозрачных крыльях смутно виден страшный суд
стирающий с лица земли любовь такую лёгкую которую мы возводили день за днём
в несметном склепе
в сонме труб органа поглощён был звук когда за глотку тварь хватает страх
тварь бесится затем ничком ложится чревом цепенея
и вымахавшие в чудовищ птицы скользят наискосок к жилищам нашим
как чёрные хохлатые мешки набиты гипнотическою стужею сгружаются они
такова сила переменчивых капризов изнурённых
баснословным равнодушьем
неизреченная теория терминологий и грудины
почила водоросль в нежности песков
X X X
рассыпанные в небе ископаемые сфер
не подтверждают больше ничего и посему мерилом тщета
дыханию людскому считанному с очертанья дюн
но головокруженье вызвал сон вобравший
в своём вращеньи грани и кометы
отчаянные ласки на рельсах мигрени
с тысячей новых осмыслений головокруженье
безжизненная ночь колибри высосанная состарившаяся от саркофагов и
столетий поэтических искоренений
и май вишнёвый
как мы рыдали с высоты решётки
электризующих знамений астрономия
даёт начало азбуке шагов
причинам сохранять наше молчанье
какая польза от блестящей спазмы
к какому месту хрящевой пучины глубина
оконце со стеклом витражным анемон от колебаний вздрогнул
созвучно эхом отдаваясь прокламация
конвейерная лента из вероучения в небытие -
думай о водянистом подозрении вернись
на место это самый давний ласковый сигнал жать
как по писаному может руку небо
и пусть сомнение поганку сеет
вся ежевика в сальной упаковке
под рощицы кичливою аркадой
сочувствующий
да пребудет с удручённым
говорю о тех прижавшихся друг к другу в вечном совпаденье
пусть на плече у каждого с моею головою обретут они покой
подобно бархату но не столь грубы
так авеню исчёрканное образами погибло вскоре
под трепаном часовым
X X X
взъерошенный дождь испещряет нашу речь фортификации грудные наши
и шишки набивает кулаками в длительном маршруте бытия
что разрушают напрочь временем и зеркалами
на ипподроме человечества отметку старта
область тоскующих по дому глаз рамки забвенья
луна в своём уборе фаршированных вулканов из грудных фортификаций
орган на строфы льёт волшебный импульс свой
где щелями священными дряхлые лёгкие оглашены
а склепы что на ожерелье жестов пляшут
блистают средь усеянных алмазами восторгов чаровниц
по стадионам
эпоха отплывая держит курс на вязкий полумрак
на стенки гонгов льёт свои лазурные знамения орган
разносит вдребезги стену из век забетонированную глухую как зима
в свою полость дыханья ретируется отчётливое тремоло
вдыхаемое сиплой тьмой - во исполнение обетов метеоров
с млекопитающими и деревьями из недр ночи падать
и под покровом тьмы опустошаются кубышки
укроет грех она любой под сенью гремящих крышек
откуда взяться ей из гласного с трепещущим крылом
что тянет флейт задохшихся пыхтящие опросы
мосты и ласковые пирсы
упруги на животные деянья побуждают разве что звёзды оземь падая
внезапно на плато из плоти и кустов
дорогу мускулистым краскам в их суровом рвеньи
безумство вырыло взволнованные рвы в припевах жизни её кулуарах
преграды воющие волочатся по насмешке горизонта
святого витта пляска дёргается утро сквозь бахвальство веток
вновь призма направляет аппарат свой сеющий раздор
брошенный в воду камень привлекает смятые иллюзии лишь волны
на склоне дня растянутого потрясеньем
рвёт на кусочки человек добычу горечи своей
сокрывшись под листвой глумливыми виденьями лицо корёжит память
хлам с грязью на свет божий извлекая
враждебность всё вокруг враждебно дымки разговора
и страсть на острие прозрачных лезвий
молний бичующая плеть раскинула ветви ланцетов
слово - у края пропасти застывшее в веках
струёю бьющий яд рудиментарные вершины плавит
сияющее напряженье розней прославляет
непримиримости венец затмивши развращённый цвет
людских раздоров возрождает чары
молекул притяженье нереальное грядущим ураганом
резни до блёва груда грязных копошений и гангрен
свалены в кучу под слезливыми арпеджио в пустотах мировых истоков
избавьте нас о опьяненья от паразитических трясин и от
ленивых жизненных обрядов
и иже с ними и от всех иных и прочих
ПРИМЕЧАНИЯ
[В нижеследующих примечаниях римские цифры относятся к девятнадцати частям всей поэмы; вторая цифра относится к строфе; третья означает номер строки в строфе.]
XI. В общих чертах включает в себя выдающуюся разработку на тему песни и языка ("я воспеваю..."), где дряхлые треснувшие лёгкие, задохшиеся флейты и невидящие (и "оглохшие") глаза противопоставляются таинственным и вкрадчивым звукам, равно как и "лазурным знамениям" органа, шуму гонгов, лязгу металлических кубышек. Здесь церковная метафора (орган, церковный гимн, кубышки (имеются в виду ящики для пожертвований - прим. переводчика), грехи, трепещущие крылья) простирается вплоть до неожиданного перехода от слов "разве что звёзды" к краху земли людей и обычных материальных объектов (плоть и кусты). В другом месте поэмы Тцара использует сходный образ павшей птицы и птицы, которая "от кризиса до кризиса терпит крушенья". (Касаемо выбора образов птиц, часто встречаемых в поэзии дадаистов и сюрреалистов, см. вступительное слово к книге Мэри Энн Коус Poetry of Dada and Surrealism: Aragon, Breton, Tzara, Eluard, Desnos (Princeton: Princeton University Press, 1970).
XI.1.1. Изначально строчка читалась как: "что там за храп заполнившая ангела нахальная подушка". Ангел, убранный отсюда, появляется в следующей строке.
XI.1.11. Данная строчка ранее звучала таким образом: "но временами звонкое удилище для нас вытаскивает прочный невод звуков". Очевидно, что образ звонкого удилища приводит к сущности самого звука.
XI.5.5. Контраст между лаской и головной болью был привнесён только после первоначальной строки, в которой образ был цельным в одном отрывке: "по рельсам ветра яростная гонка".
XI.5.8. "Причинам сохранять наше молчанье", выражение, возникающее через четыре строчки после этого прерванного заклинания, можно принять за отсылку к самому прерыванию.
XI.6.11. Предыдущий вид строчки "под веком омертвевшим" в сравнении с настоящим показывает возрастающий интерес Тцара к структурному и правильному отображению вещей.
XI.7.4. Эта весьма своеобразная строка прежде была более логичной: viennent m'appuyer sur chaque epaule la tete ("придут преклонят головы ко мне на плечи").
XI.7.7. Поскольку маятник раскачивается из стороны в сторону, на ум приходит разделывающее или режущее движение: отсюда операция трепанации.
XI.10 - заключение. Две последние строки, вариант повторяющегося универсального рефрена, et des autres de tant d'autres были добавлены в более позднюю правку, после того как первоначально текст был опубликован в L'Esprit nouveau. Наряду с внутренними отголосками эти рефрены обуславливают внешнюю и эмоциональную структуру поэмы.