море пенится, как дешевое горькое пиво,
да и на вкус они чем-то похожи.
я не люблю ворошить то, что было.
я не люблю быть окутанным дрожью.
всеми порами дышать едким дымом,
чтоб оставить животным побольше воздуха.
не смешно. заткнись, когда-то любимая,
но забытая и нигде никогда не воссозданная.
такой приятный цвет у сухого песка,
и я ноги сую, обжигая. дурак.
ты была как смерть для меня близка,
и я помню твой ледяной кулак.
и я помню веснушки, прикрытые пудрой.
ты их так не любила и вечно мазала.
и я помню, какой ты была дурой,
какой ты была одноразовой.
и рельефные шрамы твоей души,
как боялся даже к ним притронуться.
ну, давай, память, меня задуши.
для меня это будет отличным бонусом.
только прошлое смысла нет ворошить.
в голове их объятья в прихожей,
и она, которую нельзя любить,
стала обычной грязной прохожей.
я держал ведь эти руки
и перчатки на них разглаживал,
пока мужик, противный до жути,
бесцеремонно ей засаживал.
я ее стихи наизусть все помнил
и считал волоски, из-под шапки торчащие.
только тот момент стал переломным:
они в прихожей вдвоем, возле ящиков.
два горячих пылающих тела.
я ведь сердце свое вывернул.
видно, этого ты не хотела...
чем привлек он тебя, милая?
я глаза твои ненавижу,
они мне клялись в верности.
ты опустилась донельзя ниже
с определенной закономерностью:
чем круче у парня тачка,
тем на большее ты готова.
я отдам свое сердце в прачку
и забуду забрать. снова.
я ставлю огромный крест
на былом между нами и прожитом.
из красивых белых невест
ты превратилась в пустую прохожую.