В годы перестройки-1 нас упорно «учили демократии» – мы же жили в «тоталитарном государстве» и о «настоящей демократии» ничего не знали. «Демократия, – говорили нам, – это процедура!». Это нужно было понимать таким образом, что выполнение демократических процедур уже само по себе означает наличие демократии, вне зависимости от того, приводят ли эти процедуры к целям демократии – то есть осуществлению власти народа (или большинства народа),
допущению граждан к управлению или хотя бы к учету их мнения.
Среди этих самых «процедур», которые и выдавались за демократию, были выборы (советские выборы – это не настоящие выборы, говорили нам), референдумы и опросы общественного мнения (которых в СССР тоже «не было», как и секса, – по причине тоталитаризма и отсутствия «настоящей социологии»).
Слова о «процедурах» были красивые, и действительно поначалу казалось, что внедрение в нашу общественную жизнь продуманных, проверенных демократических процедур приведет нас к такой же хорошей жизни, какой, как внушалось советским людям, живут «все» на Западе. «Процедуры» были своего рода «колбасой» – только не обыденной, а в сфере общественной жизни. И в ходе перестройки-1 первородство было продано не только за настоящую колбасу, но и за «демократическую колбасу» – то есть за те самые «процедуры». Каким-то удивительным образом советские люди, все поголовно учившие в школе и вузах, что демократия в классовом буржуазном обществе – это форма диктатуры капиталистов над трудящимися классами, забыли об этом. И стали натурально бороться за эту демократию-диктатуру – вместе с ее пресловутыми «процедурами».
Как мы говорили в детстве, «за что боролись – на то и напоролись»: демократия у нас цветет пышным цветом, у нас есть и выборы, были и есть (в теории) референдумы, проводятся опросы, а вот народовластия нет как нет. Более того – интересы и мнения большинства народа игнорируются властью (которая выражает интересы меньшинства)
в 100% случаев.
Мы получили фальсифицированные выборы (а в послеперестроечной России не было не фальсифицированных выборов), фактически запрещенные референдумы (которые практически невозможно инициировать, да и проводить, по закону, почти никогда нельзя – разве что «после дождичка в четверг»), и «социологические войны» – когда опросы используются не затем, чтобы узнать мнение населения, а затем, чтобы это мнение сформировать или подделать. И это – вместо настоящих (хоть и скучных) советских выборов и настоящих социологических опросов, которые в действительности в СССР служили каналом обратной связи и выполняли важную институциональную роль (см. нашу статью в предыдущем номере газеты). Характерно, что с колбасой получилось почти так же: ее теперь действительно много, но она вся фальсифицированная – кто жил в СССР и помнит «ту» советскую колбасу, не сможет этого не признать.
По сути дела, буржуазная представительная демократия (которую мы строили-строили и, наконец, построили), в отличие от неразумного царя Мидаса, который все, к чему ни прикоснется, превращал в золото, превращает все «процедуры» в свою противоположность. Выборы построены так, чтобы не было возможности избрать тех, кого хочет большинство... Референдумы, имеющие, по Конституции, прямое действие (то есть не требующие принятия дополнительных законов) фактически запрещены... Общественное обсуждение законов отсутствует или заменяется обсуждением в никого не представляющих органах типа Общественной палаты... Активное право – только обещано, но к выполнению обещания не сделано ни одного шага... Опросы не выявляют,
а скрывают общественное мнение...
Более того, опросы ныне во многих случаях применяются – в прямой противоположности их «естественному предназначению» – как «социологическое оружие» – для дезориентации населения и внесения раскола в общество. Если вы думаете, что слова «социологическое оружие» или «социологическая война» – это только дань «военному» построению нашей газеты «Суть времени», то вы глубоко заблуждаетесь. Термин «социологическая война» придуман и введен в США 40 лет назад, а на постсоветском пространстве наиболее часто употреблялся на Украине, где «война опросов» ведется во время любых выборов, и где война экзит-поллов была использована для разжигания «оранжевой революции». Стоит рассмотреть этот прецедент более подробно – он исключительно хорошо демонстрирует ситуацию, когда сугубое меньшинство с помощью тех самых «демократических процедур» манипулирует на порядки его превосходящим по количеству, но раздробленным и неорганизованным, неоформленным большинством.
Украинский прецедент
Украинские «социологические войны» были начаты во время «оранжевой революции» при активном участии американских консультантов. Они не утихают до сих пор и разгорелись сейчас с новой силой. Тогда, 22 ноября 2004 г., расхождение результатов фальсифицированного экзит-полла (опроса избирателей на выходе с избирательных участков) с официальными предварительными результатами второго тура президентских выборов было использовано для обоснования непризнания результатов выборов со стороны США, что запустило заранее подготовленные протесты и привело к незаконному «третьему» туру и победе В. Ющенко.
В пожаре этой войны невозвратно сгорела не только репутация нескольких социологических фирм и социологов, надолго было подорвано доверие в опросам самим по себе. В результате опросы, использованные однажды как фитиль для запаливания оранжада, в дальнейшем уже не могли применяться для реального изучения общественного мнения и корректировки государственной политики. И мнение большинства народа в бурной украинской политической жизни оказалось вовсе не представленным. По сути дела, манипулирование опросами привело не только к дискредитации социологов и опросов, но к гораздо худшему – к «выключению» мнения большинства населения из политического дискурса и процесса. То есть большинство проиграло тотально – даже не вступив в политику. А меньшинство развязало себе руки: теперь оно могло «доказать» практически любые результаты любых выборов.
В процессе непрекращающихся «разборок» социологов в прессе «социологическая война» выплеснулась за пределы Украины – досталось и США, и России, и ЕС и даже братской Грузии. Так, разоблачая профессиональную нечистоплотность друг друга, украинские социологи рассказали о своем участии в фальсификации экзит-полла на президентских выборах в Грузии, опубликование которого было задержано, чтобы подогнать его под фальсифицированные результаты выборов, позволившие Саакашвили победить в первом туре. О своем участии в фальсификации выборов, поссорившись с Саакашвили, рассказала в интервью радио «Эхо Москвы» от 10 июля 2011 года Нино Буржанадзе.
Новый виток «социологической войны» на Украине начался в этом году еще в мае в связи с подготовкой к выборам в Верховную Раду, когда руководители фонда «Демократические инициативы» Ирина Бекешкина и Киевского «Международного института социологических исследований» Владимир Паниотто обвинили группу социологов в организации социологических фирм-однодневок, использующихся для публикации фальсифицированных и даже не проводившихся опросов. В ответ они получили достойный отпор и ушаты обвинений в стиле «сам такой» или в «весеннем обострении шизофрении».
Взаимные нападки, однако, не помешали в процессе этой же кампании 7 наиболее «авторитетным» украинским социологическим фирмам дружно сотрудничать в общем проекте по определению наиболее перспективных кандидатов для блока «Объединенной оппозиции» Юлии Тимошенко и партии «Удар» Виталия Кличко. Закончилось это сотрудничество очередным скандалом, вызванным явной подтасовкой результатов в пользу «Удара».
Последним сражением этой войны накануне выборов стал иск лидера новой партии «Украина – Вперед!» Наталии Королевской к группе социологических фирм в связи с обвинением в намеренной фальсификации прогнозов результатов выборов (завышение рейтинга «Партии Регионов» и занижении в 2–3 раза рейтинга ее партии). Основанием для такого обвинения стало практически полное совпадение прогнозов у нескольких ведущих фирм, работающих на разные партии.
Нет никаких сомнений, что стараниями социологов и их «демократически продвинутых» хозяев и в этот раз мнение народа Украины будет успешно проигнорировано. Вероятно, в этом и заключается смысл украинских «социологических войн».
Таким образом, можно видеть, что истинная сущность «процедур» при «продвинутой» демократии состоит в том, что все они: выборы, референдумы, опросы, общественные обсуждения – сознательно и планомерно дискредитируются и компрометируются.
Для того, чтобы они не работали, чтобы их нельзя было использовать по прямому назначению: для выявления воли народа, для определения мнений и настроения народа. Потому что если демократическим процедурам будут доверять и они будут работать как должно, то... ПОБЕДИТ БОЛЬШИНСТВО! А это, как все понимают, не нужно меньшинству, которое и заказывает музыку.
Тем не менее, «борьба за демократию», которая «процедура», – перманентно продолжается. И ведет эту борьбу не большинство (которому, казалось бы, это нужно, ведь если бы «процедуры» контролировались большинством, то оно бы всегда побеждало), а все то же меньшинство, использующее «процедуры» исключительно для
манипуляции.
И новые перестройщики, пытавшиеся зимой 2011–2012 гг. разыграть в России «оранжевую революцию» – тоже «боролись за демократию» и «прозрачность демократических процедур», разоблачая фальсификации на выборах (кто бы мог подумать!) и призывая их контролировать и пересчитывать. И тоже использовали сомнительные опросы и еще более сомнительные экзит-поллы.
Но – внимание! – как только им было предложено (С.Кургиняном и Движением «Суть времени») привлечь к контролю выборов большинство и произвести реальный пересчет голосов, «борцы за чистоту процедур» тут же сиганули по кустам. И понятно, почему: наши «демократизаторы», они же «креативный класс», они же «малый народ» – хорошо знают, к чему приводит реальное, а не митинговое «соблюдение процедур».
А приводит оно к тому, что они проиграют,
а большинство – «большой народ» – победит.
Да, демократия – это процедура.
И меньшинство это хорошо усвоило, пользуясь «процедурами» для недопущения народов до власти. Но ведь учиться никому не заказано. Если «большой народ» организуется настолько, что сможет сам контролировать «процедуры», то результаты могут быть самыми удивительными. Как, например, получилось в Исландии.
Исландский прецедент
Слышали ли вы о том, что произошло 23 октября в Исландии? Наверное, нет. Знаете, почему вы ничего не слышали? Потому что 23 октября в Исландии произошла революция – абсолютно мирная, но от этого не менее «революционная», чем другие. Которая одновременно показала, как «опасно», когда «демократические процедуры», о которых так любят говорить либералы, контролируются большинством, а не меньшинством, как обычно. Именно поэтому показательный пример Исландии замалчивается мировыми СМИ, буквально скрывается – потому что последнее, чего власть имущие всего мира хотели бы, – это чтобы пример Исландии стал действительно примером для других стран. Но – всё по порядку.
23 октября этого года в Исландии прошел референдум, на котором была принята новая Конституция. Этот референдум – завершающий аккорд в борьбе, которую вел народ Исландии с 2008 г., когда исландцы неожиданно узнали, что в результате финансового кризиса их страна – член Евросоюза, между прочим, – в буквальном смысле слова обанкротилась.
Неожиданно это было потому, что произошло после 5 лет процветания, обеспеченного «самой эффективной» неолиберальной экономикой. Построенной на том, что в 2003 году все банки страны были приватизированы, и в целях привлечения иностранных инвесторов они практиковали онлайн-банкинг, который при минимальных затратах дает относительно высокую доходность.
И действительно, исландские банки привлекли множество мелких британских и голландских инвесторов, и все шло лучше некуда, и экономика (с неолиберальной точки зрения) росла, цвела и пахла. Но был, как водится, один нюанс: чем больше привлекалось инвестиций – тем быстрее рос и внешний долг банков. В 2003 году долг Исландии равнялся 200% ВНП, а в 2007 году составлял уже 900%. Мировой финансовый кризис 2008 года стал для «процветающей» экономики Исландии смертельным ударом. Три главных исландских банка: Landbanki, Kapthing и Glitnir –лопнули и были национализированы, а крона потеряла 85% стоимости по отношению к евро. И в конце года Исландия объявила банкротство.
И тут настало время вспомнить о том, что Исландия – демократическая страна. Но сначала исландцы решили опереться на «обычную» представительную демократию. Спустя несколько месяцев после краха банков исландцы вышли на улицы, протестуя против банкиров, ставших причиной кризиса, и невежественных политиков, допустивших его развитие. Протесты и беспорядки, в конце концов, заставили правительство уйти в отставку.
Выборы прошли в апреле 2009 года, по их результатам к власти пришла левая коалиция, которая, с одной стороны, сразу же осудила неолиберальную экономическую систему, но, с другой стороны, сразу же сдалась требованиям Всемирного банка и стран Евросоюза погасить долги исландских банков в общей сложности на три с половиной миллиарда евро. Это означало, чтобы каждый житель Исландии в течение пятнадцати лет должен был бы ежемесячно платить
100 евро – чтобы погасить долги одних частных лиц (владельцев банков) перед другими частными лицами.
Это было уже слишком даже для спокойных исландцев. И привело к совершенно экстраординарному ходу событий. Идея, что граждане должны платить за ошибки частных финансистов, что целая страна должна быть обложена данью, чтобы погасить частные долги, оказалась настолько неприемлема, что породила новую волну массовых протестов. Которые буквально вынудили руководителей Исландии перейти на сторону большинства населения. В результате Президент Олафур Рагнар Гримссон отказался ратифицировать уже принятый парламентом закон, который сделал бы граждан Исландии ответственными за долги исландских банкиров, и согласился
провести референдум.
Последовала очень характерная для «свободного мира» реакция «международного сообщества» – на Исландию было оказано беспрецедентное давление. Великобритания и Голландия грозили – в случае отказа от выплаты долгов исландских банков своим гражданам – суровыми экономическими санкциями, вплоть до полной изоляции Исландии. МВФ угрожал лишить страну любой своей помощи. Британское правительство грозилось заморозить сбережения и текущие счета исландцев. Но исландцы не поддались давлению, а Президент Гриммсон высказался так: «Нам говорили, что если мы не примем условия международного сообщества, то станем северной Кубой. Но если бы мы согласились, то стали бы
северным Гаити».
Референдум был проведен в марте 2010 г. На нем исландцы решили не возвращать средства иностранным кредиторам – Великобритании и Нидерландам – 93% участвовавших проголосовали против выплаты банковских долгов. МВФ немедленно заморозил кредитование. Но исландцев уже было не остановить. При поддержке граждан правительство инициировало гражданские и уголовные расследования в отношении лиц, ответственных за финансовый кризис. Интерпол выдал международный ордер на арест бывшего президента банка Kaupthing Сигурдура Эйнарссона, а другие банкиры, также причастные к краху, бежали из страны.
Но и это было еще не все. Исландцы не остановились на достигнутом – было принято решение принять новую Конституцию, которая освободила бы страну от власти международных финансов и виртуальных денег. При этом исландцы захотели написать новую Конституцию сами, все вместе. И это удалось! Проект Основного закона писали 950 простых граждан, избранных произвольно (по лотерейной системе) членами Национальной Ассамблеи в 2010 г.
Чтобы доработать новую Конституцию, народ Исландии избрал (уже на выборах) Конституционный совет, в который вошли
25 граждан. Простые люди – рыбаки, фермеры, врачи, домохозяйки – были избраны из числа 522 взрослых, не принадлежащих ни к какой политической партии, каждого из которых рекомендовали как минимум 30 граждан.
И, как пишет российский «демократический» журналист Павел Пряников в статье с характерным названием «Каждая кухарка может написать Конституцию»: «Особо подчеркнём, что никто в Исландии не возмущался, что невозможно прочитать 522 биографии человека и их политических программы, а также разобраться в избирательном бюллетене, в который занесены фамилии такого огромного числа людей».
Далее началась доработка текста Конституции и конституционных законов. Процитируем того же П.Пряникова: «Ну а далее Совет использовал систему краудсорсинга – доступа всех людей к своей работе. Предложения граждан собирались через «Фейсбук», «Твиттер» и даже «Ютуб». Всего от простых исландцев поступило 3600 комментариев к работе Совета и 370 поправок к Конституции. Каждую неделю Совет публиковал в интернете новые статьи для общественного обсуждения. Спустя две или три недели, после просмотра предложений от общественности и экспертов, Совет публиковал финальную версию статей, которые затем обсуждались еще раз. Кроме того, члены Совета раз в неделю записывали рассказ о своей работе и выкладывали его на «Ютуб», а их заседания можно было смотреть в прямой трансляции в интернете. В конце работы все 25 членов Совета проголосовали за окончание работы над Основным законом. «Мы, люди Исландии, желаем создать справедливое общество, где каждый из нас будет иметь равное место за общим столом», – такими словами начинается Конституция».
В комментариях члены Конституционного совета признают, что в переводе на иностранные языки первая фраза Конституции звучит несколько коряво, однако, по их мнению, она понятна каждому исландцу и лучше всего отражает стремление создать равные возможности для всех. Согласно проекту Конституции, природные ресурсы острова находятся исключительно в общественной собственности. Особый интерес вызывает статья под названием «Открытая информация и правдивость», которая обязывает правительство держать в открытом доступе все рабочие документы, если они не являются государственной тайной. Также Конституция обязывает власти работать на благо не только человека, но и Земли и биосферы. Отдельная статья закрепляет права животных.
В новаторском документе нашлось место и для весьма архаичной нормы, исключенной из большинства европейских Конституций. Так, Евангелическо-лютеранская церковь Исландии сохраняет государственный статус.
Здесь стоит отметить один существенный для дальнейшего развития событий нюанс. Конституционный совет по своему составу оказался, как принято теперь говорить, «евросоциалистическим». И не столько потому, что большинство исландцев придерживаются левых взглядов, сколько вследствие довольно-таки недальновидного и попросту глупого поведения исландских правых: ранее бывшие у власти «Прогрессивная партия» и «Партия Независимости» призвали своих сторонников бойкотировать выборы Конституционного совета и работу над Конституцией, и их избиратели так и поступили. В результате и в самом Совете, и в тексте новой Конституции влияние правых и консерваторов оказалось минимально.
Таким образом, в результате совокупного действия как объективных, так и субъективных факторов большинство неожиданно оказалось хозяином положения – и в Конституционном совете, и среди участников разработки Конституции, и среди голосующих на референдуме. И результат настолько «превзошел ожидания», что вот уже более месяца ведущие мировые СМИ красноречиво молчат об итогах исландского всенародного референдума 23 октября, на котором проект Конституции одобрили более 80% исландцев при явке в 66%.
Ну, вы поняли? Стоило допустить большинство к разработке и принятию Конституции и конституционных законов, как вместо приватизации как панацеи от всех бед экономики «получилась» национализация ресурсов, вместо гостайны – открытость, вместо строго представительной демократии – элементы прямой демократии.
И не дай бог (с точки зрения неолиберальных правительств всего мира) примеру Исландии последуют другие страны. Ведь сегодня те же решения, что и Исландии
2 года назад, предлагаются другим народам. Народу Греции говорят, что приватизация их государственного сектора является единственным решением. То же самое говорят итальянцам, испанцам и португальцам...
А что если они последуют примеру исландцев? Страшно подумать...
А ведь к этому идет! Многие наши туристы, которым мешают культурно отдыхать непрерывно бастующие «европейские свиньи» (PIGS – распространенное обозначение четырех стран Евросоюза, находящихся на грани банкротства: Португалия (P), Италия (I), Греция (G), Испания (S)), обращают внимание, что на многих транспарантах почему-то часто упоминается Исландия. Но об этих мелочах новостные программы также не упоминают – их интересует главное – на каких условиях эти «свиньи» согласятся взять милостиво предлагаемый заем для погашения долгов лопнувших частных банков.
Именно поэтому вы ничего не знали об исландском референдуме – мировые СМИ делают вид, что ничего не произошло. Ведь СМИ, как и правительства, как и парламенты, тоже представляют интересы правящего класса, которому – в любой стране – ой как невыгодно, чтобы большинство было допущено к управлению.
Но для всех тех, кому ближе интересы большинства и кому небезразлична настоящая демократия, исландская история – это урок. Организованного большинства.
Прямой демократии. Реального осуществления прав большинства. Народного законотворчества и народного самоуправления. Всего того, без чего настоящая демократия невозможна в принципе.