Скорее всего, только ты и любимый тобою Олби. А ещё тот дикобраз судьбы, что переходил поздней дождливой ночью ту дорогу, где мы с тобой однажды были вдвоем.
Мы эту дорогу всегда считали нашей и потому не боялись ничего. Но откуда нам с тобой было тогда знать то, что в дождливую ночь, особенно весной, не нужно объезжать тушки дикобразов... Нам бы их стоило давить, а мы всё объезжали их, жалели, как ластики - строки ненаписанных стихов. Спасали их так, как будто бы "Дорога на маяк" была написана не нами, а той миссис Дэллоуэй, что вечно рвалась сама покупать цветы, всякий раз предполагая то, что утро свежо лишь потому, что оно нарочито приготовлено для детей на пляже.
А наши ночи ждали нас взрослыми. Но Олби на той дороге с каждым её поворотом возвращал нас в детство, и мы снова, жалея и спасая других, натыкались на острые колючки собственной судьбы.
Объезжали, теряя что-то важное, главное.
То, чего до сих пор боится Вирджиния Вульф.
6 апреля 1990