Растительное небо чувств окопных,
Где каждый самолет – растрата идеала.
Стоит Москва на лапах всех вокзалов
И смотрит в мир через стозвон оконный
А мир лежит в словах, ослепшем многоличье,
Расцвеченный болотной кутерьмой,
Между свободной скукой и тюрьмой,
Где клетки мыслят и живут по-птичьи.
И свист времён летит в сквозные раны,
Пронзая толщу первобытных чувств,
И челюстей железных первородный хруст
В окопность памяти врезается тараном.
Как далеко до идеала жить.
А смерть близка – за левым поворотом,
Где небо, сбитое во временном полёте,
В огромной светлой памяти лежит.