***
Глинобитный курень старый в два окна белел извёсткой,
А соседка тётя Варя вдаль смотрела всё с тоской.
Муж её загиб в запруде, ей же нет и тридцати,
Рядом пёс сидел приблуда, с ним мне встреча не с руки.
Потому я брёл задами. Вдоль по Дону напрямки,
Наблюдая как рядками забавляются мальки.
Клёны весело кивали на ветру при встрече мне,
А по берегу чуть дале кони мчались в табуне.
Что-то было в них такое, невозможно описать.
Мощь, свобода, всё лихое, что хотелось быть под стать.
Глинобитный курень старый вместо сруба в семь окон,
Васька кормится на сало, до зимы лишь он рождён.
По картошке две наседки, а в окошке брат с котом.
Издали кивнул соседке и быстрей в бабулин дом.
- Что, нашлындался, курвец? Хоть за смертью посылай!
Всё остыло уж вконец. Руки мой, иди снедай.
Николай, подай чугун!
- Ба, подлей ты мне ещё,- улыбнулся ей в сто лун.
- Кушай, кушай, мой касатик! Набирайся сил...
Как поснедаешь, расскажешь, где полдня тя чёрт носил......