Как из города из Рима еду я на Волгу в Орду.
Сладка ягодка оливка во рту, медведь в поводу.
Ветру перышки чешу на ходу, разговорчики веду,
На медведе везу свою несказанну красоту.
БСЭ и руны знает наизусть ненаглядна красота.
Левый профиль у ней - Рим, а может, Русь, а правый – чистая Орда.
А по ночам черный дым валит из глаз, руки-ноги как с креста.
Целый день гадаю – та ли, что вчера, к ночи вижу – та.
«Ты продай меня, хозяин, - как-то раз говорит мне медведь, -
Чем с тобою бродяжить – лучше где-то на цепи помереть!»
А краса ему: «Ужели, мишенька, бросишь меня?»
Он заплакал и остался, ведь без красы мы с ним не можем ни дня.
Хороши в Риме камни – много проще и понятнее людей.
Там мой медведь едва ушел от мастеров по воспитанью медведей,
А мне прислали бумагу, где и с кем пить вино, и когда,
А я пригоршнями пью и где хочу, и на том чуть не дошло до суда.
Скучно в Риме без денег – а без нагана страшно в Орде.
Там в каждой яме по батыру, у каждого – шайтан в бороде.
Целый месяц я дрожал за красу, уж и вину стал не рад.
Тут медведь и говорит: «Пора, брат, поехали назад!»
И что же делать, если лучший холм – всегда за следующим холмом?
И кому лавки, кому полки , а кому – на травке под кустом…
И вздохнул мой медведь, и сдавил красну ягоду в горсти.
«Чует сердце, - говорит, - хоронить мне вас двоих на полпути»
Знать, не строить мне в Риме, и не брать мне Рима с Ордой…
А ты мани меня, брани, оберни удавкой месяц молодой!
В ночь по мне, как по лесенке, взойди, страшна, дымна красота.
Все в огне – а ты смотри, не прогляди, где та самая, серединная, поворотная верста.