вот так и утешают - сверху вниз.
у памяти проколотые веки.
искрошен в пальцах голубиный крекер
и милостиво брошен на карниз.
что ж, гули-гули, кушай, не давись.
удар по жести, первый, пятый, сотый...
прикормленная птица смотрит ввысь,
сквозь фонари, лучи и самолеты,
сквозь марево, несмеющее плыть,
сквозь умерших - детей, мужчин и женщин.
она наелась, значит хочет пить.
из капель млечных звёзд, никак не меньше...
а я молчу на перепутье тем,
пока цветы вечерние воркуют
совсем одна, или совсем не с тем,
который впрочем любит и такую,
последнее движение вперед,
последнее "вперёд" за этот вечер
и черный голубь разевает рот,
беззубый, как младенец человечий.