ПЕРЕВОД С МАЯКОВСКОГО
ЛИЛЕЧКА
В воздухе табачный дым
Выел запах Лилечки
Облаком поганым плыл
Образ её личика.
Если с улицы глядеть,
За окном впервые
Руки гладил, аки лев,
Вырастали крылья.
А сегодня за окном
Сердце всё в железе.
День коптишь, как управдом.
Изругав, хоть трезвый.
Руки алкаша дрожат,
В рукава не лезут.
В животе иглы ежат,
Беспокойство трезвых.
Если бы дала. Дала,
А потом простилась,
Я бы ей сказал слова,
Что во сне не снились.
Кроме любви твоей,
Нету мне в жизни места.
Пей мою кровушку, пей,
Не потеряй интереса.
Даже слон, отлюбив,
После в песок приляжет.
Я излюбив, лишь стон
Выдал тебе на пляже.
Я не желаю знать,
Спишь с кем на самом деле.
Мне, как поэта стать,
Пьесы писать велели.
Строчкой, козырной, тебя проводил
В твой уходящий шаг.
Тень на плетень ведь не наводил.
Вместе с тобой греша.
Примечание,
Владимир Маяковский
Лиличка! Вместо письма
"Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
10 День еще -
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
20 Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
30 горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
40 Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
50 И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
60 растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
26 мая 1916 г. Петрогр"