В малюсеньком Милютинском садике
уютно расположились:
Зверевский центр современного искусства,
мамочки с колясками (на дорожках),
бомжи с пластиковыми пакетами у натруженных башмаков (на скамейках),
огромная крыса с ухоженной шёрсткой (где-то рядом)
и компания подростков с рэпом и пивом
(в самом дальнем углу, где сходятся две стены сплошного граффити).
Мамочки невозмутимо катят коляски,
бомжи дремлют, прижимая башмаками пакетный скорбный скарб
(видят во сне, как Серёга Есенин угощает их спиртом),
тинейджеры тихо, но весело бесятся от пива, рэпа и весны,
– и всем этим обитателям садика глубоко наплевать,
что внутри деревянного длинного домика
чёрно-огненная змейка с огромными глазами
по имени Лилия Газизова
читает стихи без метра и рифмы,
льющиеся, вьющиеся…
Такие стихи могла бы писать Лилит.
И что до Лилии-Лилит выступал Патриарх –
Вячеслав Куприянов. Просветил он нас, грешных,
относительно смысла жизни у медведей, деревьев и птиц.
И что Данила Давыдов в натруженных башмаках
прокаркал картаво о смысле смерти –
и все поэты пригорюнились.
А Юрий Борисович Орлицкий взорлил над аудиторией
с италианскими переводами – красы необыкновеннейшей…
А потом выступал евразийский акын Баир Дугаров –
и его стихи и пересказывать-то страшно –
ширью степей захлебнешься, Чингиз-хану под копыта попадёшь…
Но не ведают о том обитатели Милютинского садика.
И пролетает в небе над ними молчаливая ворона,
и крыса встает на задние лапки и долго машет ей вслед,
и накрапывает над Милютинским садиком
весенний нежный дождик.
Вразнобой накрапывает, нестандартно.
Верлибром.