Мой любимый «Локомотив» который тур проигрывал всем подряд, и конца края этой печальке не предвиделось. Когда после третьего стакана мое терпение лопнуло, я пошел за советом к своему соседу. Прекрасной, тихой ночью, ровно в пол-четвертого, я настойчиво позвонил ему в дверь. Через десять минут настырных звонков Изя отворил свою крепость, и с удивлением уставился на меня сонными глазами.
- Что пялишься? Да, это –я! А ты что, погрома ждал? – окончательно разбудил я его своим бодрым вопросом, - Хочу воспользоваться твоей хваленой еврейской мудростью и узнать, почему мой любимый «Локомотив» все время проигрывает, и как с этим бороться…
- Это тебе не ко мне… Это тебе к нашему раввину надо… Он помудрее меня будет. Давай пока доспим, а после обеда поедем вместе с тобой в синагогу… И приготовь пять тысяч для пожертвований, - недовольно пробурчал сосед и захлопнул дверь перед моим носом.
Через несколько часов, у входа в синагогу, Изя схватил меня за рукав и поволок к подозрительному типу, шляпой и пейсами очень похожему на еврея.
- Реббе, таки этот глупый гой хочет знать, почему его любимый «Локомотив» утратил способность радовать своих поклонников.
- А сколько шекелей этот поц пожертвовал нашей общине? – флегматично поинтересовался раввин.
- А сколько надо? – не растерялся я и многообещающе помахал пятитысячной купюрой.
- Давай мне свою мелочь, и будет твоей команде удача! - обнадежил меня реббе.
Опустив купюру в жилистую руку раввина, на запястье которой синела татуировка с изображением восходящего солнца и слова «Вася», я переспросил, - А точно Локомотив теперь победит?
- Если не победит, значит мало дал! Чего же тут не ясно? – вразумил меня мудрый служитель и попросил больше не отвлекать его от чтения Торы.
В следующие выходные, после очередного поражения Локо, я снова направился к Изе, который на этот раз пригласил меня пройти на кухню, где налил мне полный стакан водки, дал бутерброд с красной икрой и сообщил, что на мою команду явно наложено проклятье, которое простому раввину снять не под силу. Не давая опомниться, он за десять минут «скормил» мне поллитровую бутылку «Хортицы», и напоследок, для решения моего животрепещущего вопроса, посоветовал обратиться к чукотскому шаману.
- А где же я его возьму, этого чукотского благодетеля? – резонно поинтересовался я, - От Сокольников до тундры пять недель педали крутить, а у меня столько времени нет, да и звание «лучший работник месяца» упускать не хочется…
- А ты не суетись, - успокоил меня Изя, - тут у нас в парке, будучи проездом из Лапландии, остановился знаменитый заполярный шаман Нуи Лохты. Ты ему десять штук на корм для оленей дашь, он проклятие с твоей команды и снимет! Завтра вместе к нему и сходим…
В лесной глуши, на парковой поляне ярко полыхал костер, а рядом задумчиво сидел властный владыка тундры. Всесильный повелитель мятежных духов жестом подозвал нас с Изей и обратился ко мне:
- Знаю, однако, зачем ты пришел. Вижу в пламени печаль-беду твою и железного коня, летящего по рельсам в бездну нижнего мира. Давай, однако, что принес, а я уж разбужу духов огня и подскажу что тебе надобно делать…
«Откуда у них в тундре тату-салоны?» - подумал я, мельком рассмотрев татуировку «Вася» на жилистом запястье шамана, и протянул ему две красно-коричневые купюры.
До самого вечера я бегал вокруг угасающего костра, бил себя по голове священным шаманским бубном, курил сушеный ягель с толченым дерьмом родившегося в полнолуние оленя, и искренне верил, что каждый удар бубна приближает меня к исполнению заветной мечты. В конце концов, десять тысяч не такая уж и большая цена за возможность ощутить эйфорию от победы своей любимой команды!