Ночь

Часть вторая. Мальчик из будущего.

                Ночь. Зов.
 Он «съехал» со стула, и осторожненько обняв тёмненькие от загара ножки, нежно прижался к её теплому бедру и тихо, жалостливо зашептал:
– Мамочка, миленькая, не бей меня. Не надо. Я больше не буду так
делать! Я буду тебя слушаться.
Екатерина от неожиданности едва не уронила тарелку с макаронами
ему на голову.
Несколько секунд она стояла, не в силах вдохнуть, и выдохнуть, и
вдохнуть, а затем прошептала:
– Пусти.
Он разжал руки и взглянул на неё. Она перехватила его взгляд и, несколько раз, схватив ртом, воздух поставила тарелку на стол.
– Ешь! – бросила резко она, а затем стремительно выскочила из комнаты.
…холодная струя воды в ванне, под которую она подставила свои
руки быстро, как всегда, привела её в норму. Однако, когда еще по всему
телу её бродили мурашки, она твёрдо решила, что с этим мальчуганом
этой ночью у неё ничего не будет.
«И родители дома. Идиотка! Неужели она этого не понимает? Остынь!
Кобылица мне такая нашлась! Больше он до тебя не дотронется!» С эти-
ми мыслями она вошла в комнату.
Гость уже доел макароны.
– Я хочу спать, – объявила она. Ты, как кавалер, будешь дрыхнуть на
полу! – и, усмехнувшись, добавила. – Моим клопам сегодня будет хороший ужин с завтраком!
С этими словами она достала из шкафчика небольшой коврик и постелила его на полу.
– Согласен стать моей прикроватной Собачкой? – игриво сверкнув
глазами, спросила его.
– Ну, – промямлил растерянно паренёк.
– Вот, видишь, какая я добрая… Королева, – с чувством внутренней
удовлетворённости произнесла она. – А теперь отвернись, я раздеваться
буду.
– Теперь ложись, – сказала она, уютно устроившись под одеялом, и
выключила свет.
Несколько минут они лежали молча.
В тишине раздавалось лишь их равномерное дыхание.
– О чём ты думаешь? – задала она вопрос.
– О своей планете.
– О своей планете?
– Да, это Земля, но она совсем другая. Будущая Земля. Она совсем
другая, не такая, как сейчас, – тихо сказал Василий, и они снова замолчали на несколько минут. Тишина воцарилась, пронизывающая всё, что
находилось в комнате.
– Ты знаешь, мы живём в таком странном мире, которого не знали ни
вы, ни ваши предки. Однако наш мир…
Он замолчал и, приподнявшись на локте, взглянул на неё.
– Ты что, спишь?
Она не ответила.
– Спишь, – с некоторым разочарованием произнёс он и тихо опустился на своё ложе. – А жаль. Я бы тебе многое мог рассказать.
И вдруг он почувствовал, как когтистая девичья лапка скользнула по
его лицу.
– Ты не спишь, – горячо прошептал он и схватил её за руку.
– Угу-у-у, – промычала Катя. – Пусти!
– Не пущу, – задиристо прошептал он.
– Слышь, дитё, сейчас встану и ремешка тебе дам, – то ли серьёзно,
то ли шутя, произнесла девчонка.
– Ты точно меня отдубасишь? – с долей сомнения прошептал он, отпуская руку.
– Ага, испугался! – возликовала девчушка.
– Я не испугался, просто не хочу связываться с такими девчонками,
как ты.
– Это почему? – переспросила Катюша.
– Дело в том, что…
– Короче.
– Понимаешь, – заговорщицки зашелестел он, – всё очень просто и
всё очень сложно. Мне… Мне очень долго нужно рассказывать, чтобы
всё рассказать. Просто был ещё один сон. Сон, который я не понимаю.
Мне приснилось, что я говорю с человеком, и каждое слово разговора
с ним меня приближает к чему-то. Приближает к другим. Разговор с
ним создает пространство, необходимое мне. Будто кто-то слушает меня
за стеной моего восприятия, и эти слова приближают меня к чему-то
очень-очень важному. К тому, кто очень понравится мне. Теперь я знаю,
к чему я шел. Точнее, к кому. Теперь… Но об этом очень долго нужно
рассказывать.
– А ты расскажи, – потребовала она, начиная не на шутку сердиться.
Васёк подложил руки под голову и, глядя в потолок, начал тихо рас-
сказывать.
– Я очень странный человек. Я назвал себя узником чужого времени.
– Как поэтично!
– Не надо язвить, Катя. Это не идёт тебе совершенно. Мне хочется
что-то хорошее от тебя услышать. Хочется искренности и солнечного
тепла. Знаю, что вряд ли чего-то добьюсь, но где-то там, в глуби, в моём
полном крови сердечке, таком мальчишеском, юном и чувствительном,
есть вера. Вера, что человек сможет прочувствовать другого, понять его.
Услышать. Услышать той всемирной каплей бытия, что разлита в каждом из нас… Такой…Как бы это выразить… Первоосновой человеческого естества... Ты меня понимаешь?
– Очень…
– Вот так. И ты знаешь… Знаешь, я как-то странно чувствовал себя в
своём мире. Жил в одном, а хотел жить в другом. Не потому, что другой,
а просто этот нравился больше моего. Хотя он, наш мир, с какой-то точки зрения почти идеальный. И ты знаешь… Мне как-то особенно врезался в память один из моих снов. Я помню, мы плыли с кем-то в шлюпке. Я был такой непутёвый парнишка! Пошёл куда-то и там… Встретил
девчонку. Она была очень красивая. Тёмненькая такая, как ты, но лицо
её слегка более вытянуто. Больше всего нос. А ещё у неё были длинные-длинные волосы. Она целовала меня. Не помню, за что и почему так получилось. Помню только, она положила меня на колени. Точнее, не меня,
а мою голову. Я тогда сказал: «Я хотел бы прожить так всю свою жизнь».
Мы потом куда-то спешили. Однако всё равно опоздали. Наша шлюпка
уплыла. Потом обратно вернулась. Меня за опоздание не уважали, но я
был счастлив. Я был счастлив, что снова возвратился и смог целовать её
губы. Её большие, полные, ягодно-малинковые губы, смотреть в добрые
чёрные глаза… Вот и всё. Весь мой сон. Он странный, но очень хороший. Я часто вспоминаю его, и мне становится хорошо.
– Но это всё мечты. Разве можно жить мечтами?
– Я жил реальностью, которую пережил. Мне было хорошо. Я не хочу
убеждать себя, что это не так. Ведь мне было так хорошо! Конечно, я не
всё понимаю, что со мной происходит. Говоришь – колышутся звуки.
Вроде, ничего не происходит – ничего не прибавляется, ничего не убывает. Это, вроде, естественно. Так устроен мир, так устроены мы. Но
тогда почему, когда я говорю слово «любимая», мне так хорошо? Почему
набор этих, именно этих звуков приводит меня в такое удивительное
волнение, такое непонятное, восторженное состояние? Почему? Этого
я не могу понять. Неужели это слово, этот звук, эта мысль так сильна,
когда её выразишь словами?
– Наверное, – растерянно согласилась Катя, – наверное, в нём есть
какая-то особенная сила.
– Я тоже так думаю. И странно…. Странно, что именно из-за этих
слов я попал в этот мир.
– А что, в вашем мире нет девчонок? Расскажи мне о нём. И вообще,
мне кажется, что ты меня просто обманываешь.
– Я тебя не обманываю, Катя.
– Тогда расскажи мне о нём. Всё расскажи!!! – потребовала она.
– Ну, слушай. Наш мир – это ваш мир. Только сейчас он старше. Он
немного изменён. Кто его изменял, считает, что он сейчас намного лучше и совершенней прежнего. Всё началось с открытия. В 2108 году физик Бертольц открыл способ, как сделать человека прозрачным, и он мог
бы при желании проходить через любые предметы, дома, деревья… Оно
послужило толчком валу новых открытий. Вскоре наш мир превратил-
ся в огромное зеркальное царство. Правда, очень многие старые дома
мы храним, как музеи истории. Но их становится всё меньше и меньше. Большинство городов перенесено нашей техникой на определённые
континенты. На нашей планете созданы гидропонные города. Учитывая огромное стремление человека к своему дому, их стали строить из
определённого вида материи. Мы можем, трансформируя энергию этих
материй специальными аппаратами, «вырастить» за несколько часов
многоэтажные дома. Рядом с ними строятся ещё здания и соединяются
гидропонными балками. Нам просто сейчас очень мешают, причиняют
беспокойства бури. Некоторые из них приносят значительные разрушения. Я тебе, видимо, более подробно расскажу об этих домишках. Гидропонный дом строят обычно жёлтый, голубой или слегка сероватый.
Да, самое главное едва не упустил – у нас в каждом из них есть особый
распределитель. Он использует силу мысли каждого человека. Зарядка
же нашего организма энергией происходит на Баренцовских станциях
зарядки. Там мы получаем определённые карточки, затем идём в накопитель и заряжаемся энергией.
– Электрической?!
– Да. Правда, потом она превращается в биологическую с помощью
заложенных в нас устройств. Затем энергия преобразуется в энергию
мысли. Неудобно, конечно, но что тут поделаешь? Это одна из самых
больных у нас проблем. Удобства рождают вопросы. Очень много надо
добывать этой энергии. Нужны большие, мощные станции, которые бы
добывали и накапливали её. Есть солнечные, гидро, атомные и, так на-
зываемые, Летовские. Они одни из наиболее важных. Обслуживаются
они роботами. Эти станции принимаю целенаправленные лучи со станций на Луне, Марсе, Сатурне. Карточки для подзарядки выдаются нам каждые три дня. Если экономно использовать энергию, можно потом попутешествовать. Можно узнать много интересного. У нас в городе есть
каталог-доска, где постоянно обновляется информация о каких-либо событиях, происходящих в городе: где какая музыка звучит и прочее. В
каталоге можно узнать, где, в каких храмах звучит музыка величайших
композиторов прошлого: Баха, Сальери, Бетховена… Всё, что угодно,
можно узнать. Самое интересное – это фестивали. Они постоянно проходят где-то: Африке, Индии, Европе или Америке. Однако мне больше всего нравится фестиваль Музыки и Цвета. Он проходит на разных
континентах один раз в году. Иногда они собирают десятки миллионов
людей. И самое интересное, они могут все поместиться на нескольких
километрах.
– Как это?
– Я тебе ведь говорил, наши тела могут изменяться и обретать очень
разреженное состояние. Тела входят друг в друга и не мешают друг другу. Это зрители, а артисты… Артисты сливаются в огромные голубые,
желтые, красные шары в небесах, потом в квадраты, ромбы и другие
замысловатее фигуры, в определённом порядке разработанные нашими
операторами-дизайнерами. Можно что-либо написать телами людей. Но
одно выступление мне запомнилось особенно сильно. Это Танец Белых
Лебедей Чайковского. В полной темноте кружатся белые феи. Их изящные тела через некоторое время начинает ласкать свет прожекторов,
и в абсолютной тишине, глубочайшем безмолвии, звучит сотрясающая
всю психику, всё сознание, фантастическая цветомузыка. Она приносит
высшую радость от прикосновения к законам гармонии, пронзительный
восторг изумительного ощущения неотвратимого, неминуемого счастья.
Ты представляешь это? Такое вот, что я тебе рассказывал?
– Ох, ну, ты… У тебя… У вас…
– Да, такое у нас тоже есть. И много, чего хорошего. Например,
огромные библиотеки. В них я вычитал о девушках. Об этих забавных,
чудесных существах.
– Мы не такие уж и хорошие, – смутилась Катерина.
– Да, я знаю. Иногда девчата бывают коварными.
Тут Катя не выдержала и расхохоталась.
– Ну, ты и сказал! – только и смогла вымолвить она.
– Что-то не так? Я неправильно выразился?
– Нет, просто у нас так не говорят.
– Да?
– Ты такой наивный, как телёнок.
– Животное?
– Нет, ты меня не так понял. Я хотела сказать, что ты такой неопытный, как только что родившееся существо.
Они замолчали.
Мальчик что-то обдумывал.
Наконец, она, встревоженная молчанием, спросила:
– Слушай, а зачем ты прилетел в этот мир?
– Я хотел посмотреть на девочек. У нас нет такого жёсткого разделе-
ния на пол. Такого понятия, как размножение, тоже нет. Вот я и…
– А как вы… пополняете население?
– На запретных островах есть родильные дома. Но я о них ничего не
знаю. О них у нас в книжках ничего не пишется. А вообще, я многого не
знаю, но хотел бы узнать. Это, наверное, меня и погубило. Сейчас мало
кто читает книги Старого мира. Они считаются несовременными, давно
ушедшим прошлым, которое можно забыть. Однако я чувствовал, что
хоть наш мир и прекрасен, но чего-то в нём не хватает. Старые книги открыли мне то, чего мне не хватало. Я понял, что тысячи слов, вложенных
в бумажные листы, слились со мной, стали одной из важнейших составляющих моего существа. Одной из самых больших составляющих. Я понял, что во мне есть что-то, и это настойчиво рвётся в моё теперь и сей-
час. И всё это проявляется достаточно часто и неожиданно. И я решил,
чтобы понять это, заложенное во мне внутреннее, нужно изучить себя.
Просто оно не даст мне нормально жить. Я понял, что если я пойму непонятное Это, я смогу свернуть горы. Ощущение станет лучшим из лучших, из тех, что я знал. Тогда я смогу определить то, чего я хочу. Жизнь
потечёт мощным потоком, и я смогу преодолеть любое препятствие, что
стоит на моём пути. Я просто буду знать, что я есть, что во мне есть, кем
я хочу стать, и что я хочу сделать. И это предчувствие чего-то потрясающего не давало мне покоя достаточно долгое время. Мне очень хотелось
рассказать об этом моим друзьям, но… Но они моим друзьям не нужны.
Никто бы меня бы не понял. Никто не стал бы слушать. И хоть у нас всё
разрешено, но этого… Понимаешь… нельзя. Нигде не написано, но это
закон. Неписанный закон. А я… Понимаешь, я какой-то другой. Не такой… как все. Я очень хотел полюбить, посмотреть на девочек.
– Да?
– Да. Просто в один прекрасный миг, а может быть, и не прекрасный,
я понял, что не смогу узнать ваш, только по книгам. Я очень захотел про-
чувствовать этот мир, ваш, изнутри.
– Неужели, ты так наивен и думал-думаешь, что все девочки хорошие?
– Нет, почему же. Я совсем так не думаю. Просто я очень верил. И
вообще… Нет девочек хороших и плохих. Есть наше отношение к ним.
Просто некоторые девчата раскрылись, а другие ещё на пути к само-
сознанию самости. Мы думаем – она плохая. Нет, это не так. Просто
не нашёлся такой парень, который бы раскрыл ее лучшие качества. И в
этом и наша, парней, вина. Правда, я точно не знаю, ведь я здесь совсем
недавно. А девчата… Они все хорошие… По-своему.
– Как это, по-своему?
– Каждой хочется своё. Так пусть она получит своё, – чувствуя, что
говорит неубедительно, зашептал он страстно и быстро, – просто верю,
что вы хорошие. Верю. Просто вы не раскрылись. Вашу душу нужно
разбудить. Вы не знаете себя. Ведь сказка о любви… Любви сказка повторяется много тысяч лет. И много тысяч лет мы слушаем её, и нам
хорошо. Сказка ночи, полной жаркого, тёплого, дышащего и горящего.
Разве не прекрасна она? Разве не прекрасны мы в ней? Разве не прекрасен мир после этого?
– Да, наверное, прекрасен, – также неуверенно согласилась Катя.
– Я тоже так думаю, – произнёс он. – Вот сейчас нас двое. Двое живых существ. Совсем разных существ. Других. Однако мы рядом. Рядом
существо живое, говорящее, дышащее, и… И мы не уходим друг от дру-
га….
– Я могу высочайшим указом хозяйки сего дома послать Вас. Послать куда подальше.
– Что? – не понял паренёк.
Екатерина рассмеялась и продолжила:
– Подальше или за пивом!
Теперь рассмеялся вместе с ней и Василий:
– Сходить?
– Нет, говори. Мне очень интересно. Мы с тобой не уходим друг от
друга…
– Потому что не уходим. Потому что нам очень хорошо. Иногда, когда
мы с тобой молчим, нам очень хорошо. Ведь, наверное, самое страшное
для нас всех – одиночество. От всего можно уйти, но от одиночества…
От самого себя… Это, видимо, самое страшное. Помню, как-то читал
про парня. Он шёл по лесу, и такие мысли одолевали его. Впереди –
дорога. Слева и справа – лес стеной. Вроде, и не страшно, но если бы
рядом была собачка или щенок… было бы намного лучше. Вот такое
чувство иногда бывает и у меня. Идёшь, и никому не нужен. А хочется,
чтобы кто-то рядом шёл. Пусть не любил, но просто шёл. Шагал. Странное это чувство.
– А ты хотел бы жить здесь? – неожиданно спросила она.
– Нет, я просто… Просто я бы никому не отдал свои страдания. Мне
просто необходимо было их пережить. Я был одинок среди двадцати
миллиардов человек. Я ходил, и мне было больно – я одинок. Но я спрашивал себя: «Хотел ли ты, чтобы твоя жизнь была другой?» И всегда отвечал – нет.
– И даже сейчас? Ты же сам говорил, что тебе хорошо!
– Да, мне хорошо. Мне очень хорошо. Но, наверное, я всё равно сказал бы: хочу прожить свою жизнь так, как прожил. Без страдания не
поймёшь по-настоящему счастья.
– Но почему?
– По качану. Качану капусты! Шутка. Просто это всё моё. Хорошее
или плохое, другой вопрос. Это всё моё. Я не стал бы таким, какой я сей-
час есть. Я не чувствовал бы сейчас себя таким счастливым.
–Да?!
– Наверное.
– Интересно ты мыслишь. А вообще, чем вы там, в будущем, занимаетесь?
– Ну, как чем? Много разных профессий есть. Вот я хотел стать героем и пошёл в училище звёздных исследователей Я тебе говорил, что там,
в нашем мире, есть станции, которые передают Электроэнергию. Так
вот, мы устанавливаем их, а потом сооружения с атомными установками.
– А зачем вам атомные установки?
– Ну, как… Есть такая цивилизация, которая взяла на себя миссию
сделать наш мир лучше. Типа лучше, а на самом деле сделать нас всех
от неё зависимыми. Вот и вспыхивают периодически конфликты. Они
прилетают из другой вселенной и уничтожают наши станции. Вот на
Нептуне, было, захватили наши станции. Однако мы их отбили снова.
Понимаешь, где-то на спутниках они устраивают свои космодромы, чтобы бомбить Землю. Они уже на луну сделали достаточно много налётов.
Однако мы нашли средства защиты, а затем наш космофлот нанёс такой
удар, что они долго ещё не смогут прийти в себя. Нам удалось обнаружить их базу. Мы их разгромили. Я тоже хотел быть героем, а потом…
Потом понял, что нужно просто установить контакт. Мы с ними вообще
не общались. Просто мы увидели – они другие - и стали воевать. У нас
все хотят войны. Мы придём на их территорию и разгромим! У нас военные хотят больше власти.
– Да?
– Уверен. Я, правда, не знаю всего механизма. И… Разве это справедливо, если нам дают плотное тело лишь для войны? Ведь мы, в своём
большинстве, безликие. Мы слишком много смотрим телевизор, рекламу… Даже на корабле никто не должен показывать своего лица. У нас
всё общественное. Всё для блага общества. Всё для человека гармоничного и удивительного, а на самом деле… На самом деле мы – маленькие
винтики в большой системе. Мы делаем своё дело. Человек на своём
месте. Вот наш девиз. Но почему? Почему мы не можем жить так, как
хочется? Всё время нам говорят о каких-то ценностях, на которые мы
должны равняться. Ты не такой – значит ты пария, отверженный. Мы
все должны быть одним. Одной похожей друг на друга массой. Особенно теперь, когда вся власть постепенно переходит в руки военных. Ты
понимаешь, мы не живём, а просто существуем. Наша жизнь не зависит от нас. Мы выращены для дел, для работы, и больше ничего. Мне
грустно. Мне не хочется так жить. Жить в толпе безликих, бесполых,
словно отшлифованных чудовищной машиной, людей. Разве они могут
считаться людьми? Разве она люди? Мы достигли больших успехов в
технике и многих других науках, но что это дало нам? Разве коэффициент счастья увеличивается от этого? Неужели, вся жизнь состоит лишь
из труда, войны, решения проблемы выживания расы? Да и достойна ли
она жить после того, что она сделала с природой, с самим собой? Неужели, это прекрасный человек будущего? Может, мы вообще недостойны
жить, если такие? Если мы так делаем? Да и кто сказал, что высшая ценность – человек? Высшая ценность – человек в таком виде?
Или вообще, что человек – наивысшая ценность в мире, вселенной?
Наш прогресс, с другой стороны – регресс. И вообще, кто это сказал, что
такой я лучше? Почему такой, а не другой? Почему не хотим взглянуть
природе в глаза? Почему убедили себя и других, что так верно, а эдак нет? Почему? Для чего? Ты знаешь, я здесь впервые понял, что значит
иметь плотное тело. Я разжёг костёр и… Он такой жгучий! Меня слегка
он обжёг. За это я его и затушил.
– Забавный ты.
– Да? Ничего себе. У вас какие-то люди… Странные. Я шёл по дороге
и… Упал. А люди, шедшие за мной, засмеялись.
– И что странного? Что они должны были сделать?
– Не знаю, но смеяться нехорошо.
Несколько минут они помолчали.
– Слушай, расскажи, что тебе нравится в твоём мире, а то ты рассказываешь обо всём, а о себе – ни слова, – попросила Катя.
– О себе… Я всё люблю. Я люблю солнце, небо, звёзды, наши дома,
сквозь которые проходишь, как сквозь воздух. Это прекрасно. Это удивительно. Это очень трудно представить живущим здесь. Наш мир громаден. Он потрясает, изумляет, но и подавляет одновременно. Здесь
ваше тело состоит из молекул и атомов, и вы чувствуете боль и силу
тяжести. Мы никогда не испытываем подобных неудобств. Силой своей
мысли мы можем двигаться куда угодно. Калькулятор сделал невозможное возможным. С его помощью наши дома светятся приятным голубым
сиянием. Мы можем ходить в этих домах, смотреть телевизор… Ты знаешь, когда я был маленьким, мы с ребятами бесшумно прокрадывались
к взрослым и тихо залезали в их тела. Изумительные ощущения пронизывали нас. Нам было забавно, как углубившийся в чтение взрослый
не замечал нас несколько часов. Правда, иногда нам не везло. Взрослые
окружали себя кругом спокойствия, и мы не могли в них проникнуть.
– Что за круг спокойствия такой? – тихо спросила Катерина.
– Ты не знаешь? Смешно, а у нас каждый младенец в курсе. Его обучают великие машины знания. Круг спокойствия – это когда никто не
может войти в твоё тело. С помощью специальных методик мы достигаем определённого состояния. Нам становится хорошо. Никто не может
вторгнуться в наше тело.
– Забавненько. А ты тоже так делаешь? – полюбопытствовала она.
– Конечно.
– Она улыбнулась и опустила руку с кровати, коснулась его чела и
лукаво спросила:
– А от меня тоже будешь защищаться?

Продолжение следует